И опять потерянные `уши

@темы: Книги, Рисунки

---

Никогда не говорите стихами, мой мальчик (С)

Классе в восьмом нам дадено было такое задание: перевести на русский стихотворение.

Вот что получилось у меня %)

Я так тебя любил

Я так тебя любил. Огонь желанья,
Как блеск янтарных слез, горел во мне.
Я не прошу тебя о состраданьи
И не хочу боль причинить тебе.
Я так тебя любил, я плакал безутешно,
Сгорал от ревности, а позже - от стыда…
Я так тебя любил - безумно, страстно, нежно…
Дай бог другому так любить тебя.

==

Узнали?

@темы: Писанина, Веселое, Книги

---

DN :: Boredom

Слова не считал

Скучно.

Когда же все вокруг стало таким скучным? Когда он понял, что безумно устал от ежедневной рутины?

Он раскладывает крошки на полу. Вот эта, побольше, это Кира. А эта, маленькая и незаметная - он сам. А вокруг люди, такие же крошечные и беззащитные. С каких пор ему надоели такие игры?
В сущности, Кира и вся суматоха вокруг него мало чем отличаются от горстки крошек, стряхиваемых с липких от крема ладоней.

Поставив кружку на самую большую крошку, он закрывает глаза, пытаясь представить что-нибудь, что заставит рассеяться эту вселенскую скуку, но видит только лица, лица всех этих людей, этих проклятых крошек на чьем-то грязном полу. Презрение и алчность, хорошо скрытая насмешка и тупое безразличие, злость и усталость.

Им, наверное, тоже скучно. Им, наверное, кажется, что его жизнь должна быть полна приключений, импортированных из страны Бондианы, красивых женщин с томными улыбками, длинных пошлых автомобилей, перестрелок и светских вечеринок.
Неудивительно, что они, чувствуют себя обманутыми, встречаясь с ним впервые. Как будто он подстроил "эту шуточку" специально, чтобы их разозлить.

Неудивительно, что иногда он ловит себя на том, что завидует им, с их крошечными жизнями и крошечными проблемами. Завидует, хотя сам даже представить не может - что именно вызывает зависть?

Прищуренный настороженный взгляд из-под челки, искривленные в презрительной усмешке губы. Мальчик вертит в пальцах ручку, заученным легким движением посылает ее от указательного пальца к мизинцу, переворачивает и отправляет обратно, совсем как ударник, играющий с барабанной палочкой.
Он знает. Он знает, что за ним следят, что им восхищаются и ненавидят его одновременно. Он получает от этого удовольствие - это так чувствуется!

Эль понимает, что уже давно смотрит в монитор, не отрывая взгляда от эволюций мальчишки на экране. Картинка черно-белая, дерганая, но он достаточно хорошо изучил эту комнату, чтобы восполнить недостающие пробелы при помощи воображения. Футболка Райто - зеленая, с логотипом какой-то рок-группы, ручка - серебристая, пакет с чипсами на столе... и взгляд, устремленный прямо в камеру. Издевательский, насмешливый взгляд совсем взрослых, чертовски умных глаз. Пальцы Эля непроизволно сжимают кружку - со стороны похоже, будто он пытается задушить несчастную.

Крошка падает, отклеившись от дна чашки, заваливается между клавишами ноутбука, застревает. Эль не смотрит на нее. Он следит за передвижениями подростка, делающего уроки и поедающего чипсы. В его глазах, как и его мыслях, не осталось и следа скуки.

@темы: Манга, Писанина

---

DN :: what is god?

Бред здесь

Она плачет.
Слезы застилают глаза, и нос уже почти не дышит, так что каждый раз, когда она пытается вздохнуть поглубже, звук получается громкий и смешной.
Хорошо, что некому смеяться. У нее дрожат руки, и комок ваты раз за разом падает на пол, вместо того, чтобы занять место в оторванной лапе зайца. Заяц старый, от его пушистой шкурки осталась одна основа, местами протертая до дыр, вместо правого глаза у него пуговица от брюк. А вот теперь и лапу оторвали... от жалости к зайцу и самой себе она окончательно теряет самообладание и начинает плакать в голос. Реветь, как говорят взрослые.

Чья-то рука ласково гладит ее по голове. Это не заставляет ее мгновенно забыть все горести, но вот та же рука - большая, теплая, поднимает с пола несчастного зайца, а вторая рука аккуратно и быстро укладывает на место вырванный комок ваты.
Она перестает рыдать и зачарованно смотрит за этими умелыми руками.

Она всхлипывает, прислушиваясь к спокойному взрослому голосу. Она не верит, что случившееся с ней и зайцем - ерунда, конечно, но звучание слов, размеренно падающих в тишину комнаты, успокаивает.

Эти руки.
Этот голос.
Она не может вспомнить ни лица, ни запаха, ничего больше словно и не было.
Конечно, не было.
Это был просто дурной сон.

Был заяц, беспомощно глядевший на нее с полки пуговичным блестящим глазом.
Был голос, произнесший те самые слова.

Бог есть любовь.

Неправда.

Она вздыхает и снимает с другой полки другого зайца, очень похожего на того, старого.

Бог - что угодно, только не любовь.

Киёми небрежно бросает зайца на диван и выходит из комнаты, на ходу нащупывая в кармане куртки мобильник.

Причина найдется у каждого, главное - знать, где искать.

А бог - ну что ж, бог ее поймет.

@темы: Манга, Писанина

---

А. Я. Бруштейн. Дорога уходит в даль

Уважаемые господа, приветствуйте.
В обязательном порядке читать всем "фикрайтерам" и "фикридерам".

Читаем!

***

Гораздо хуже то, что нам принесли, для журнала! Стихи, в которых "ни
складу, ни ладу". Например:

РОЗА
В саду цветов росло немало,
Но всех пышнее роза расцветала!
В садик вошел раз маленький мальчик,
Розу на кустике он увидал,
К ней протянул он свой пальчик
И бедную розу сорвал,
И нет уж хорошенькой розы,
И все цветочки льют слезы!

Редактор Лида беспомощно разводит руками:
- Ну можно ли поместить в журнале такую белиберду?
- Нельзя! - отвечаем хором Варя, Маня и я.
Одной из первых неожиданно приносит рассказ "Неравная пара" Тамара.
Мы читаем... Бедный, но гениальный музыкант дает уроки сиятельной
княжне. У нее - глаза! У нее - ресницы! У нее - носик и ротик! У нее -
шейка! У нее - золотые кудри, нежные, как шелк. У нее прелестные ручки и
крохотные ножки! Описание красоты молодой княжны занимает почти целую
страницу. У бедняка музыканта нет ни ручек, ни ножек, ни шейки, ни ротика. У
него только глаза - "глубокие, как ночь", смелые и решительные. Он
необыкновенно умный, образованный и талантливый. Молодые люди влюбляются
друг в друга. Однажды юная княжна играет на арфе; музыкант слушает сперва
спокойно, но потом, придя в экстаз, склоняется к ногам юной княжны и целует
ее туфельку. Молодые люди мечтают пожениться. Об этом узнают старый князь и
старая княгиня и решают отдать свою дочь в монастырь: пусть живет до самой
смерти монахиней, но только не женой бедного музыканта! Подслушав это
родительское решение, молодая княжна бежит к озеру, ее белая вуаль
развевается по ветру; она бросается в озеро и тонет. Бедняга музыкант
бросается за ней - и тоже тонет. Конец.
Тамара приносит это произведение мне.
- Почитай... - говорит она. - Не знаю, хорошо ли вышло... Но имей в
виду: дедушка, Иван Константинович, читал - и плакал! Слезами плакал!
Бедный Иван Константинович! Он вспомнил свою молодость и свою горькую
любовь...
Помолчав, Тамара добавляет:
- Если вы все найдете, что конец слишком печальный, так я могу написать
другой: бедный музыкант спас княжну, когда она уже совсем, совсем утопала -
ну, прямо, можно сказать, уже пузыри по воде шли. Музыкант выловил ее из
озера. После этого сердца ее родителей смягчились, и они разрешили молодым
людям пожениться. Они поженились - и жили очень, очень счастливо... Конец.
Этот рассказ - "Неравная пара" - обходит весь класс, и все плачут над
ним! Мы, редакторы, в отчаянии: все плачут - значит, это хорошо? А мы все
четверо, собравшись на первое редакционное собрание у меня, хохочем - тоже
до слез. По крайней мере, у Мани, по обыкновению, рот смеется, а глаза
плачут крупными слезами.
Мы - в полной растерянности.
- Что делать? - говорит наконец Лида. - Это же совершенный ужас!
Безвкусица!
- Но все плачут!.. - замечает Варя.
- Еще грустнее: значит, ни у кого нет вкуса!.. Ну, что у нас там еще
есть?
Маня выкладывает на стол листок бумаги.
- Вот Меля Норейко принесла. "Страдалица Андалузия". Роман.
Маня читает вслух роман, написанный Мелей на одной страничке, вырванной
из тетрадки:
- "Жила-была одна девушка. Ужасная красавица! И звали ее Андалузия. А
пока маленькая, - то Андзя. И к ней посватался принц, - тоже красавец. Его
звали Грандотель.
Они поженились. Но он оказался очень противный. Во-первых, пьяница.
Во-вторых, злой-презлой. Дрался каждый день, а как, бывало, напьется, так
хоть беги вон из дома! И, в-третьих, ужасно расточительный. Другой что
заработает, то в дом несет, а этот принц Грандотель все из дома таскал.
И бедная Андалузия была несчастная страдалица.
В один прекрасный день принц Грандотель забрал из кассы всю выручку
(они в Ковно торговали папиросами) и пошел в кабак и ужасно там напился.
Пьяный, полез в драку; его забрали в полицию и посадили в тюрьму.
После этого несчастная страдалица Андалузия уже больше никогда, никогда
не выходила замуж..." Все, - говорит Маня, дочитав "Страдалицу Андалузию".
Тут из соседней комнаты раздается голос папы. Он, оказывается, лежал на
диване и слушал все, что мы читали.
- Девочки! - говорит папа. - Я тут нечаянно услышал эти два
произведения. По-моему, это бред. И знаете, что самое плохое? Это печальный
бред! Был когда-то, очень давно, Гиппократ - великий древний философ, "отец
медицины". Так этот Гиппократ писал: "Бывает у больного бред веселый. Это -
неплохой признак: такой больной еще может выздороветь. А бывает бред
печальный, мрачный - это плохо: такой больной почти наверное умрет". Эти
рассказы, что вы здесь читали, - мрачный бред...
- ...и, значит, журналу нашему предстоит помереть! - заключает Лида
Карцева.
Никто из нас не возражает.

***



Большое спасибо команде ru_proda за ссылку на книгу.

Кстати, забрать можете здесь.

@музыка: Гимн Воланда

@настроение: =)

@темы: Интересное, Книги

---

Пропавший пес идет искать пропавшего хозяина

Предупреждение. Не мое. Ричарда Адамса. Читать обязательно. Всем.

Сквозь тьму холмов иду-бреду
О, где хозяин настоящий?
И я бреду в полубреду
Ведомый сеточкой язвящей
Ужасен грузовик рычащий
Повсюду чуждая страна
Пропавший пес идет искать
Пропавшего хозяина

Мозги твои мы, нас упер
белохалатник, подлый тать.
Но может проясниться взор,
И рана станет заживать.
Так что ж, тебе не выбирать -
Тропа безумия дана:
Пропавший пес, иди искать
Пропавшего хозяина.

Ты, в развороченной башке
Глаза недавно протиравший
Помрешь и двинешь налегке
Внимать тревогам переставший
Отныне пустотою ставший
Плоть коей больше не нужна.
Не будет пес искать пропавший
Пропавшего хозяина

Ты, чашу горькую до дня
Свою в итоге долакавший
Отведай сонного вина
На берегу последнем вставший
И, к тихой гавани приставший,
приляг и отойди ко сну:
Во сне вернется пес пропавший
К пропавшему хозяину.

Ричард Адамс.
"Чумные псы"

@темы: Интересное, Грустное, Книги

---

YnM :: Переборищили с ямами?

Проверьте уровень YnM в Вашем сознании!

Вы слишком много раз смотрели Yami no Matsuei, если:

- Парни с необычным цветом глаз: фиолетовые, стальные или изумрудные (нужное подчеркнуть) вызывают у вас дикий писк, независимо от вашего пола;
- Бьетесь над загадками жизни и смерти;
- Вашу постель окружают те самые глаза, странного цвета (фиолетовые, стальные, изумрудные, нужное подчеркнуть);
- Выезжая на пикник, вы обязательно попытаетесь разжечь костер самостоятельно. При этом будете гордо приговаривать: Взываю к Богам, хранящим меня… Судзаку…
- После того, как вы успешно… получите ожог третьей степени, обязательно: завоете, завизжите, выругаетесь с достаточно хмурым видом (нужное подчеркнуть);
- С недавних пор обожаете все сладкое, а на нежелание ваших близких потворствовать вашему аппетиту, делаете самые настоящие щенячьи глаза и заявляете: «Вот поэтому я ушел из жизни…»;
- Своего любимого попугая (свой дорогой компьютер) называете 003;
- Однажды темной ночью выбираетесь к здешней больнице, пытаясь дорисовать на машинах скорой помощи дополнительный ноль; однако ваш знакомый Ватари рушит все ваши планы, остаток ночи вы тратите на то, чтобы удрать от него и его шприца;
- Собираясь в оперу, тщательно просматриваете программку, в надежде увидеть там имя знакомого скрипача;
- Изматываете продавцов на рынке вопросами о мужских рубашках вашего размера обязательно розового цвета, и с грустью понимаете, что Mission Impossible;
- В ночь кровавой луны вы запираетесь на балконе до утра, при чем на вашем лице цветет таинственная улыбка;
- Неожиданно для близких вы начинаете интересоваться медициной, неизвестно откуда достаете скальпель, или белый халат;
- Вы уже не реагируете на ваше обычное, человеческое имя; теперь вы сотрудник Энма-Чо;
- На удивление окружающих вашим выходкам спокойненько выдаете – «А чего вы хотели от человека, который столько лет провел в психушке?»;
- Пытаетесь вырастить сакуру на садовом участке (даче, прямо у подъезда);
- Наоборот, не пытаетесь это сделать, т.к. лепестки сакуры навевают неприятные воспоминания; вы очень рады тому, что в вашем городе нет сакуры;
- Ваш первый фанфик был именно на эту тему!
- Все последующие будут посвящены только этому!
- Встретив на одной из темных улиц черного дога, замираете на месте со словами: «Akuma!»;
- Относитесь с подозрением абсолютно ко всем врачам;
- Вы скачали всю музыку и треки к Yami, но продолжаете искать, т.к. уверены, что это еще не все;
- Помогаете своему (своей) коллеге по работе раздеться, не смотря на то, что вы с ним (ней) одного пола;
- Требуете у начальника командировочные, даже если ни разу в таковых не находились;
- Замираете у прилавка с мягкими игрушками со словами: «Фетиш…»;
- У вас дома (на одной из муз. колонок) живет снежный тигр Бъякко – ваш собственный Шикигами!
- Вырезаете из бумаги офуды, но вывести записи оказывается гораздо труднее; убиваете на это целый день, но в к.к. ваши карманы полны магии;
- Ваши знакомые и друзья уже знают, каким образом вас можно задобрить: Носить с собой шоколад / Почесать за ухом / Подарить пистолет / скальпель / ленту для волос / Помочь с Балансом и т.д. и т.п.
- Запираетесь на ночь в своей комнате, предупредив родителей, что у вас эксперимент; на самом деле всю ночь вы проводите за разговором с Tsuzuki / Hisoka / Tatsumi / Watary / Muraki?
- Вы отвратительно готовите и это не секрет для ваших близких ;
- Вам начинает нравиться работа в банковской системе, эти бесконечные балансы и отчеты;
- Вы доводите окружающих до белого каления экономией;
- Вы скупаете все джинсы в пределах видимости;
- Вы не делаете секрета из того, что ждет человека после смерти, более того, вы с радостью рассказываете о нелегкой жизни Шинигами случайному прохожему;
- Радуетесь тому, что хоть кто-то понимает вашу страсть коллекционировать старинных кукол;
- Собираясь плыть на пароходе, стараетесь попасть именно на тот, в названии которого присутствует слово «королева»;
- Попав на такой корабль, начинаете поиски других Шинигами; после долгих (и безуспешных) поисков впадаете в тоску по суше;
- Не понимаете, почему в баре вам не хотят продать саке, смотрите на себя в зеркало, пытаясь состроить серьезную мину, но отражение не уступает, продолжая показывать по-детски огромные зеленые глаза;
- Тогда запираетесь в своей комнате с бутылкой водки (ее предусмотрительно вы купили еще на берегу), намереваясь совершить подвиг – напиться от тоски по родному Департаменту; в к.к., думаете вы, это же водка, а саке на несколько градусов выше… Крепко зажмурившись, вы делаете глоток и…
- После отчаянного шага (вашего подвига!) родители бережно укладывают вас в кровать, пытаясь не реагировать на ваши пьяные просьбы позвать «какого-то Tsuzuki»;
- Утром переживаете все прелести похмелья, но счастливо скалитесь… ведь это так здорово… с вами произошло тоже самое… как жаль, что Tsuzuki нет рядом в этот момент;
- Теперь то вы понимаете, почему в детстве другие дети вас избегали, а иной раз дразнили чудовищем;
- Достаете родителей просьбой купить вам скрипку;
- Вашего верного пса (порода оного не важна) вы стали назвать Akuma;
- На попытку ваших соседей приучить вас к классике (попса, опера, шансон) вы даете достойный ответ – ставите на всю громкость «Eden»;
- Вы ложитесь и просыпаетесь только под звуки любимых мелодий – «Yami…”;
- Родителей вызывают в школу, после вашего очередного эксперимента на уроке химии;
- Некоторые из ваших подруг начинают избегать вас, и это только потому, что вы стали мертвым… откуда они знают об этом? Так вы же уже не один раз поведали им свою печальную историю;
- Подумываете над тем, чтобы сделать себе татуировку заклятия по всему телу, но сталкиваетесь сразу с двумя проблемами: во-первых, у вас нет точного эскиза, а ваш знакомый Мураки ни за что не хочет выдавать свою тайну, во-вторых, ваш лучший друг Tsuzuki ни за что вам это не позволит сделать, даже если этот эскиз все же удастся вытрясти из Мураки;
- Ваша бабушка впервые в жизни пожалела о том, что отдала вас учиться игре на скрипке; теперь вы взахлеб рассказываете о своем договоре с дьяволом, а играть предпочитаете у открытого окна (преимущественно в грозу), чтобы ветер театрально развевал ваши волосы;
- С рабочего стола вашего компьютера вам улыбаются знакомые лица;
- Пытаетесь завязать дружбу с соседским мальчишкой, который уже несколько лет доводит весь квартал до белого каления игрой на скрипке;
- Пытаетесь выучить opening «Yami no Matsuei», что бы петь исключительно на японском; родители достают ремень; вашим защитником как всегда становится ваш верный пес Артур, с недавних пор называемый не иначе, как Akuma, ведь он тоже любит выть под эту мелодию;
- Находите много общего между вашим шефом и Графом
- Читаете этот бред вслух, энергично кивая каждый раз, когда находите сходство с собой.


--

Lucy, 2003

@темы: Манга, Писанина, Анимэ

---

The Plague Dogs :: Мы доплывем...

Название: Мы доплывем
Фэндом: The Plague Dogs by Richard Adams
Персонажи: Шустрик, Раф. Больше Рафа. И даже люди есть. Я крут, как МТС.
Жанр: Даже не знаю.
Содержание: Концовки фильма и книги, слитые воедино?

Предупреждения: Если не читали "Чумных псов" - и это пропустите, сделайте себе такое одолжение. Тут и после прочтения понять что-то трудно.

Для: Ни. Песню перепишу потом. А пока держи этот бредовый кусочек.

Ну и?

-Я обманул тебя, Раф… такого острова не существует.
-Он есть, Шустрик. – Раф оборачивается и видит, как Шустрик исчезает под сияющей колеблющейся рябью и почти сразу появляется снова. Его лапы слабо-слабо месят воду, над поверхностью уже видна только морда, задранная вертикально вверх, словно он пытается принюхаться к воздуху над рекой. – Он есть, и мы скоро доплывем до него.

Шустрик открывает рот, но ничего не говорит. Раф ловит на себе его взгляд, какой-то пустой и затуманенный, но одновременно и очень спокойный. Безумие, терзавшее Шустрика все эти месяцы, отступило, утонуло в этой ледяной темной воде.

И, когда белая мордочка второй раз уходит под воду, Раф, не колеблясь ни секунды, принимает решение.
Где-то над водой мелькает холодная вспышка, отблеск последних лучей солнечного света. Раф почему-то вспоминает о табачном человеке, зажигавшем солнце, но отблеск исчезает, с ним пропадают и мысли. Он смотрит вниз, на свои лапы, беспомощные и какие-то очень маленькие, на душные волны ила, поднимающиеся со дна реки – оттуда, где свернулся, уткнув нос в тину, белый фокстерьер.

Несколько пузырьков беззвучно лопаются над черной водой, и это привлекает внимание молодой, тощей вороны. Она пикирует к реке и тут же взмывает обратно в небо – ей чудится, что в воде ее подстерегает щука. Ворону вряд ли можно винить в том, что она ошиблась, ведь не каждый день приходится иметь дело с подводными собаками.

Два человека, стоя на носу маленького катера, напряженно щурились, то и дело поднимая к глазам бинокли. Они проследили за взлетающей вороной и снова направили бинокли на заросшие вереском берега реки.
- Ничего не понимаю, - растерянно пробормотал человек помоложе. – Они давно должны быть здесь.
- Может быть, свернули? – С нетерпением, доходящим до отчаянья, спросил тот, что постарше. – Может, нам следует пристать?
Молодой мужчина пожал плечами. На его лице, когда он в очередной раз отвернулся, чтобы исследовать берег реки, явственно отразилось раздражение.

Катер рассекает полосу ила надвое и оставляет за собой шлейф желтоватой пены. Через несколько минут вода успокаивается, и ил медленно оседает обратно, туда, откуда его согнало вторжение двух чужаков. Очень скоро шерсть обеих собак приобретает неопределенно-коричневатый цвет, но их это, кажется, не волнует: они лежат все так же тихо и спокойно, и не двигаются, даже когда шум катера затихает вдали.

@темы: Писанина, Книги

---

Watership Down :: Соблазн

Название: Соблазн
Фэндом: Watership Down by Richard Adams
Персонажи: Инле, Пятик
Жанр: Нет, при чем тут Пятик-Сью?
Содержание: Искушение Пятика Черным Кроликом. Звучит?! То-то же.

Предупреждения: Если не читали "Watership Down" - это тоже читать не стоит.

Для: Ни. Я обещал 8)

Ладно, ладно, ладно! Не смог я это ни переделать, ни сократить! Чем дольше смотрел, тем больше понимал, что уже ничего не исправлю, так что все, работа закончена, не начавшись, вешаю так, как оно родилось.

Ну и?

Запахи, еще утром казавшиеся незнакомыми и пугающими, теперь не тревожат его, и он сворачивается под корнями тиса, забивается в маленькую, словно специально для него вырытую, ямку, и прикрывает глаза.

Здесь нет опасности. Здесь его не найдет ни один из тысячи элилей, сюда им закрыт путь. Опасность – там, ниже, там, откуда ветер доносит до боли знакомые запахи. Пятик жмурится, прижимает уши, пытаясь отгородиться от страха, который несет с собой ветер. В темнеющем небе загораются звезды, и в их свете ему мерещится багровый отблеск. Он забивается еще глубже, зная, что от того, кто смотрит на него сейчас, не спрячешься – даже в самой глубокой норе, даже в самых густых зарослях.

Он рядом, всегда рядом, шелест ветра, несущий лисе твой запах – его голос, луч луны, подставляющий тебя под выстрел человека – его взгляд, зимний холод, сковывающий движения – прикосновение его когтистых лап. И Пятик слышит его, чувствует его ледяное дыхание, заставляющее шерсть на загривке вставать дыбом.

Его слова, вкрадчивые, обжигающие, текут в уши, наполняют слезами глаза, перехватывают горло. Пятику хочется кричать, хочется сорваться с места и бежать, бежать вниз, туда, откуда исходит теплый знакомый запах. Еще не поздно вернуться, еще можно скрыться от этого знания, уткнуться в жесткую шерсть Ореха и заснуть в тепле и покое, вдали от насмешливого взгляда багровых глаз, от ядовитого голоса. Еще не поздно признать ошибку, которой не было, посмеяться над правдой, закрыть на нее глаза.
Но Пятик сидит на месте, все крепче вцепляясь коготками в старые листья на дне ямки. И, когда откуда-то снизу ветер приносит новую волну запаха, в котором боль смешалась со страхом и пониманием, Пятик уже знает, что сегодня Инле и его призрачная Аусла унесутся обратно в свою холодную страну без добычи.
Пятик поднимается, тяжело, как дряхлый старик, и, прихрамывая, бредет на запах.

Он рядом. Все еще рядом, всегда рядом. Не друг и не враг, он наблюдает за ними, и искорки недоброго смеха горят в его багровых глазах.
Пятик совершенно точно знает, что услышит, когда спустится с холма. Воздух пахнет болью и отчаянием, и он почти видит разрытую землю, мокрую от крови и пены, застывшее в последней судороге тело и молчаливые тени вокруг, тени кроликов, которых ужас превратил в живых призраков.

«Плохо быть пророком, в которого не верят, верно?» - вздыхает ветер голосом Инле, но, когда Пятик оборачивается, он видит только качающуюся от ветра траву.

@темы: Писанина, Книги

---

Адамс, Нидхёгг и все-все-все

Watership Down - мы все-таки это сделали! Теперь два безумных кролика собирают свою ауслу и готовятся к мировому господству на просторах ДА 8)

Вообще ничего не поняли? Тогда Вам сюда:

ВНИМАНИЕ - КУСАЧИЕ СПОЙЛЕРЫ!

http://en.wikipedia.org/wiki/Watership_down

http://richard-adams.narod.ru - не образец отличного вкуса и стиля, зато информация на русском

@темы: Интересное, Книги

---

Десерт Архивный, одна штука

Смысла перевешивать нет, поэтому получите прямые ссылки:

Гибель "Королевы"
Ужасно, непристойно, катастрофически длиная история про "YnM" и "WK", волею спятивших авторов оказавшихся в одном мире и в одном месте (вычеркнуто цензурой).

Yami No Matrix
"Жедух больного маразма" (С) ru_proda в ударе.

Shopping
О вреде магазинов и алкоголизма.

@темы: Манга, Писанина, Анимэ

---

YnM :: Сколько Синигами нужно, чтобы сменить перегоревшую лампочку?

140 вариантов

1. Ну-у, не знаю, около трех...
2. Один. Он возьмет лампочку и будет ждать, пока Земля не начнет вертеться вокруг
3. Пять, чтобы соблюсти ВСЕ формальности
4. Четыре. Один, чтобы менять лампочку, второй - чтобы помогать советами, третий - чтобы истерически смеяться над ними, четвертый - чтобы донести на первых троих начальству
5. Меняй свою чертову лампочку сам, смертный!
6. Менять лампочку - дело мира живых. Мир мертвых не вмешивается в дела мира живых.
7. Ни одного. Лампочка почила в мире, да будет ей мусорный ящик пухом.
8. Какую лампочку?
9. ГУ-СЁ-СИН!!!!!!!!!!!!!!!!!
10. А кто сказал, что лампочку надо менять?
11. Так, погодите минутку, как ее нужно вкручивать... вот так или вот так? А, может, позвоним Графу и спросим?
12. А что, у Графа кончились свечи?
13. Ни одного. Лампочка сама виновата, что разбилась
14. Ни одного. Я слышал, лампочку уже заменили
15. Ни одного. Лампочка этого не переживет
16. Один, но это зависит от погоды
17. Ни одного. В темноте я выгляжу куда импозантнее...
18. Ни одного. Боги Смерти не боятся темноты
19. Один, но на это уйдет уйма времени и лампочек
20. Один, но это опять закончится взрывом Департамента
21. Один, но его еще надо поймать
22. Как можно больше: один, чтобы держать лампочку, второй, чтобы читать заклинание, третий...
23. Один. Но лампочка все равно гореть не будет
24. А почему нельзя попросить Судзаку посветить?
25. ...вот с ЛАМПОЧКОЙ я еще этого не делал -.-
26. Ни одного, у нас нет права менять лампочки
27. Все зависит от того, НА ЧТО нужно сменить лампочку
28. Ни одного, Боги Смерти не знаимаются такой грязной работой
29. Пятьдесят. Один будет менять лампочку, а остальные - говорить, что могли бы сделать это лучше.
30. Ни одного. Пусть начальство в темноте спотыкается и ломает себе шею!
31. Ни одного. Они просто не верят, что лампочка разбита
32. А кстати, кто вам сказал, что она разбита?!
33. Ни одного. В темноте мне больше нравится.........
34. Двое. Нельзя НИЧЕГО делать в одиночку
35. Ни одного. Разве ты не хочешь сделать это сам?
36. Какая мне разница, я слишком занят собственным экспериментом...
37. Сменить лампочку?! СМЕНИТЬ?!!
38. Этот вопрос нужно вынести на открытое голосование...
39. Давно бы уже сам сменил, чем турусы разводить!
40. Это эксплуатация! Я протестую!
41. Ой... кто выключил свет?!
42. Если ты собираешься сменить лампочку на ее осколки, то хватит и одного
43. А лампочка вкусная?
44. Да кому нужна лампочка, если взошла кровавая луна?
45. Да кому нужна лампочка, если мы видим в темноте?
46. Это моя лампочка, я первый нашел! *убегает с лампочкой*
47. Только один, но не удивляйтесь, если лампочка будет вести себя странно
48. Только один, но он ее заменит на что-то, непохожее на лампочку
49. А что мне за это будет?
50. Ни одного. Перегоревшая лампочка так прекрасна, зачем же портить совершенство?
51. Шесть: один, чтобы заметить, что лампочка перегорела, второй - чтобы сообщить об этом в Департамент, третий - чтобы материализовтаь новую лампочку, четвертый - чтобы вывернуть старую, пятый - чтобы вкрутить новую, шестой - чтобы стереть старой лампочке воспоминания об этом прискорбном инциденте
52. Ни одного:
"-Ты сам сменишь лампочку...
-Я сам сменю лампочку...
-Ты меня никогда не видел...
-Я никого никогда не видел..."
53. Извините, это коммерческая тайна
54. Ни одного, для грязной работы у нас есть сикигами
55. Вопрос все еще решается на открытом голосовании
56. Двое: один должен заставить второго вызвать сикигами
57. Двое: один, чтобы украсть лампочку со склада, и второй, чтобы стоять на шухере
58. Двое: один, чтобы сменить лампочку и второй, чтобы стереть первому воспоминания об этом инциденте
59. Один, но ему придется попотеть, чтобы найти лампочку, похожую в точности на прежнюю
60. Только заикнись еще раз о лампочке, и я на тебя напущу Тоуду!
61. С лампочкой все в порядке, протри глаза и монитор!
62. Не пытайся сменить лампочку. Сначала ты должен понять, что лампочки не существует.
63. Нет никакой лампочки, есть только Матрица
64. Нет никакой Матрицы, пить надо меньше
65. Только один, но Вам придется заплатить ему за сверхурочную работу
66. Только один, но эта лампочка потом будет преследовать его в кошмарах до конца Вечности
67. Только один, но Вы СИЛЬНО пожалеете, что связались...
68. А вы пробовали выключить и снова включить? Пробовали? Тогда протрите лампочку влажной тряпкой...
69. Дюжина: один, чтобы менять лампочку и одиннадцать, чтобы отстреливаться от врагов
70. Один, если заставить его ПОВЕРИТЬ в то, что лампочку НУЖНО сменить
71. В сценарии такого эпизода нет!
72. Ни одного. Лампочка сама возродится лет так через сто
73. Обсудите это с моим продюсером
74. Двое: один, чтобы сменить лампочку и второй - чтобы надраться по этому поводу
75. Только один, но для этого ему надо заставить остальных сменить лампочку вместо него
76. Только один, но для этого нужно провести всеобщее состязание, чтобы выявить победителя
77. Да что вы все талдычите о какой-то лампочке? Что это за штука такая?!
78. Двое: один, чтобы сменить лампочку и второй, чтобы присвоить это деяние
79. Двое: один, чтобы сменить лампочку и второй, чтобы распустить слух о великой опасности, сопровождавшей это ужасное задание
80. Только один, но он ни за что на это не согласится
81. Ни одного: погасшая лампочка есть символ смерти
82. Один, но предварительно вы должны пригрозить, что совершите самоубийство, если лампочку не заменят
83. Мы Боги Смерти, а не электрики!
84. Я буду говорить только в присутствии моего адвоката
85. Много. Дело всем найдется: пыль с лампорчки стирать, выключателем щелкать, люстру раскачивать, ковер подметать...
86. Трое: один, чтобы менять лампочку, второй - чтобы убедиться, что никто не подсматривает, и третий - чтобы убирать свидетелей
87. ... и четвертый, чтобы все-таки донести на тех троих в Департамент
88. Один, но сначала он вызовет на помощь 12 сикигами
89. Один, но он предварительно должен напиться для храбрости
90. Четверо: один, чтобы вызвать Тоуду и приказать ему сменить лампочку, второй, чтобы спасти первого от праведного гнева Тоуды, и еще двое - на всякий пожарный случай (в случае пожара звоните 01)
91. Двое: один, чтобы сменить лампочку, и второй, чтобы заявить, что лампочку не меняли
92. Только один. Не люблю, когда кто-то присваивает часть моей славы
93. А зачем ее менять? Она у нас в Департаменте провисела 100 лет, и никто не жаловался!
94. Что? Вы хотите, чтобы я испортил себе маникюр?!
95. Только один, чтобы командовать дюжиной смертных, которые будут менять лампочку
96. Вы до сих пор верите в Синигами? Что за косность!
97. Только один, но вопрос в том, откуда он возьмется...
98. Только один. Но учтите, что лампочка должна быть самой лучшей, ЯСНО?!
99. Ну почему обязательно лампочку? Давайте принесем симпатичный канделябр из Замка Свечей...
100. А у лампочки вы спросили?!
101. Один, но к тому времени, как он соберется менять лампочку, взойдет солнце, и лампочка будет не нужна
102. Ни одного, Департамент не подменяет собой никакие другие инстанции
103. Только один, чтобы вовремя убить смертного, сменившего лампочку
104. Какой интересный вопрос вы подняли... на вашем месте, голубчик, я бы тотчас сел за докторскую диссертацию!
105. Ни одного. Я только что сменял люстру на ящик сакэ
106. Не знаю, спросите у Мураки
107. Не знаю, не видел
108. Какая пошлость!
109. Мммммм... лампочки *_*
110. Ни в коем случае! Это акт насилия по отношению к лампочке!
111. Ни у кого из них еще не получалось сменить лампочку
112. Один, но ему еще нужно закончить эксперимент
113. Один, но ему еще нужно приготовить обед
114. ...а, если вы попробуете его стряпню, лампочка вам уже в любом случае не понадобится
115. Двое: один сменит лампочку, а второй получит за это премию
116. Трое: один будет менять лампочку, а второй отгонять третьего, который пытался сменить лампочку первым
117. Один, но как вы узнаете, кто из них это сделал?
118. Лампочка первая начала -.-
119. Ни одного: нам запретили менять лампочки под угрозой развоплощения
120. Ни одного: мы сами ее и разбили
121. Ни одного: даже если мы ее и сменим, то тут же разобьем снова под благовидным предлогом
122. Ни одного: лампочка еще не разбилась. Вы просто не привыкли жить в обратную сторону, верно?
123. Ни одного. Вы находитесь под действием заклинания, а на самом деле никакая лампочка не перегорала
124. Все зависит от того, сколько голосов он слышит в своей голове
125. Какая разница, они все равно этого не сделают
126. Двое: один, чтобы сменить лампочку, второй - чтобы утащить в Царство Мертвых человека, который не смог сменить лампочку
127. Ни одного. Они на мелочи не размениваются
128. Неизвестно. Процесс держится в секрете, но, так или иначе, лампочка будет заменена...
129. Все: они пожертвуют собой ради столь благого деяния!
130. Один, чтобы убедить вас, что лампочку менять ни в коем случае нельзя
131. ...и еще один, чтобы помочь первому убеждать вас
132. Только один, но это если никто его не увидит
133. В "Золотой ветви" об этом ничего не написано!
134. Трое: один разобьет новую лампочку, второй его отругает за это, третий купит еще одну лампочку... и так до бесконечности
135. Это зависит от лампочки
136. Ученые не пришли к однозначному ответу
137. ПлЮвать я хотел. И плюну!
138. Ты посмотри, зас... форум, и еще спрашивает!
139. Щаз тебя модератор-то отключит...
140. А сколько людей нужно, чтобы заменить лампочку? Правильно, только один. Но он никогда не сможет пробиться к лампочке сквозь толпу богов, духов и демонов, спорящих о том, как нужно менять чертову лампочку.

@темы: Манга, Писанина, Анимэ

---

YnM :: С новым годом!

Дурацкий день. Дурацкое настроение. Праздник.
Он не любил праздники. Никогда не любил. Даже, когда был совсем маленьким.
Не любил праздники и сейчас, когда прошлое осталось позади, и, казалось, не должно было волновать его. Теперь ему все равно, идет ли в мире живых снег, или праздник будет испорчен ливнем.

Едем дальше?

Не любил он праздники, вот и все. Они мешали сосредоточиться на работе. Они мешали всему. Вокруг менялось абсолютно все. Даже секретарь графа стал выглядеть как-то по праздничному.
- Всего несколько часов и вот… наступит Новый год! – Ватари вздохнул за соседним столом. Его глаза светились такой детской радостью, что юноша чуть не выронил кружку с горячим кофе. Вот еще одна жертва предстоящих праздников! – Эй, - ученый бросил один из счастливых взглядов на вошедшего в кабинет Татсуми. – Скажи мне, что сегодня можно уйти пораньше… ведь сегодня предпраздничный день… ну, скажи… - Ватари разве что не топал ногами, хныкая, как ребенок.
- Я тебя не узнаю, - Татсуми пытался сохранить былое спокойствие, но, видимо, праздничное настроение, царившее в департаменте, задело и его. А в особенности, его задели сияющие золотом глаза ученого. На губах мужчины расцвела улыбка. – Ты же только и говорил о своем эксперименте. Забывал, какой идет день недели, не думал о времени…
- Да ладно… Могу я расслабиться, в конце концов? – Ватари улыбнулся в ответ и тут его взгляд замер на юноше. Он только сейчас заметил, как тот на него смотрит. Было в зеленых глазах что-то такое, что заставило Ватари вернуться на землю. Сюда, в кабинет. – Что-то не так? – Глаза цвета янтаря распахнулись от удивления. – Ты какой-то странный сегодня, Хисока…
- Тебе показалось, - юноша пожал плечами и уселся за свой стол, лихо заваленный бумагами.
- Нет, мне не показалось!
Ватари вскочил на ноги и в два шага оказался перед этим самым столом.
- На тебе лица нет… Нехорошо… Новый год скоро!
Юноша снова пожал плечами и стал рыться в древних папках, делая вид, что очень занят. Он всегда так делал. Но от Ватари было не так просто отделаться. Иной раз Хисока сам испытывал желание поболтать… хоть с кем-то, даже с ним… НО. Всегда было это «но». То ли дело было в излишне яркой внешности ученого, то ли в его взаимоотношениях с Цузуки… В общем, Хисока старался держаться о него подальше.
- Кстати, ты не знаешь, куда подевался твой напарник? – Татсуми стоял у кофеварки, спиной к ним. Однако его вопрос попал прямо в цель. Тот же вопрос терзал и Ватари. Он как раз собирался вытрясти из мальчишки правду, но спорить с Татсуми не хотелось. Тем более, что Ватари еще не знал точно, с кем проведет Новогоднюю ночь. Но у него были большие планы. По сему он снова вернулся на свое рабочее место и продолжил вздыхать.
Не смотря на то, что одна гроза миновала, Хисока не чувствовал себя в безопасности. Никогда не чувствовал, а после вопроса Татсуми, его вообще затрясло, словно от холода. Откуда он знает, где носит этого лентяя?! Почему именно ему приходилось отвечать на все вопросы? Почему ему приходилось отвечать за Цузуки?
- Не знаю. – Хисока закрыл папку и взял кружку. Коснулся губами ее ободка. Кофе было еще горячим, но это хорошо. Оно согревало. Хоть что-то его могло согреть. Пусть за окном цвела сакура, пальцы ломило от ледяного холода. Пустота. Как же пусто вокруг. Даже предпраздничная суета не помогла. Наоборот, она вызывала странное состояние.
- Может у него какое-то важное дело? – промурлыкал Ватари, продолжая вздыхать.
- Насколько я знаю, - сказал Татсуми, - он взял выходной.
- Наверняка, напился до чертиков в одном из баров, - Хисока залпом выпил кофе. Жидкость болью полоснула по горлу, он даже зажмурился. Что это с ним? Ведет себя, как… как… Да, какое ему дело, где шляется этот болван?!
- О, ты сегодня встал не стой ноги… - Ватари перестал вздыхать и серьезно посмотрел на Татсуми. – Должно быть случилось что-то очень плохое…
Хисока надул губы и встал. Оставаться здесь не имело смысла. Никто из присутствующих не был настроен на работу. Им бы только в грязном белье копаться. Конечно, Татсуми не был похож на того, кто этим занимается, но сейчас юношу бесило абсолютно все. Он не обратил внимание на понимание, или сочувствие (?), в его глазах.
Да, произошло ужасное! Самое ужасное, что могло с ним случиться. Вышел из строя его домашний компьютер. Значит, заняться дома будет нечем. Работу придется отложить, а ведь он собирался загрузить себя ею по максимуму. Именно в эту ночь он не хотел думать ни о чем, кроме работы. И вот на тебе!
Черт, он и сейчас видел перед собой черный экран монитора. Чувствовал, как эта чернота охватывает всю его душу. Пусто. Как же было пусто и одиноко. Просто заговор какой-то. Даже Цузуки исчез вовремя. Не на ком было отыграться.
- Если вы не против, я найду себе более спокойное место для работы. – Хисока схватил со стола первую попавшуюся папку и вышел из кабинета.
Ватари сложил руки на груди. Его глаза перестали светится, как будто он смог почувствовать то, что испытывал мальчик. Нет, отнюдь. Ватари не был наделен такой способностью. Однако видеть ребенка в таком состоянии было грустно. Одиночество нельзя было спрятать. Ни одна маска не защищала настолько, чтобы скрыть это. Ватари видел глаза мальчика и понимал, что означает его злость.
- Думаешь, они… - Татсуми пил кофе, осторожно поглядывая на рыжеволосого парня. Конечно же, он заметил, в каком состоянии Хисока, но не был уверен в причинах этого.
- Нет…
- Что «нет»?
- Я хочу сказать…
- Да..? – Золотые локоны всколыхнулись, когда Ватари одним ловким движением поднялся из-за стола, потянулся, словно дикое животное. У Татсуми аж дух захватило от этого зрелища.
Каждому из их было необходимо хоть раз в году почувствовать себя живыми. Не одинокими.



«Наверное, они считают меня глупым ребенком. Да, так и есть. Ватари так думал, да и Татсуми…» Все так думали, когда смотрели на него.
«Надоело… надоело, что меня жалеют..»
Хисока уединился в библиотеке. Положил перед собой папку с бумагами, но так и не открыл. Все равно никто не видит. Даже близнецы Гу-Се-Сины куда-то подевались. Зачем притворятся…?
Юноша смотрел на дверь, прямо перед собой. Не сводил с нее глаз, а в голове волновались мысли. «Новый год. Новый год… Новогодняя ночь…» Последние ночи он проводил в подвале. Ему не дарили подарки. Родители боялись приглашать в гости других детей… Они боялись его. Поэтому он проводил новогоднюю ночь в подвале. Как пройдет эта ночь? Как новый год будет проходить здесь, где даже снега-то нет. Только лепестки сакуры… Как же он их ненавидел!
«Почему мне так плохо? Рядом никого нет… и хорошо… никто не беспокоит… только мысли… мысли о Цузуки… почему он думал о нем сейчас?»
Странно.
Юноша прикрыл глаза и выдохнул. Нужно идти домой. Здесь нечего было делать.
А там?
Там тоже, подсказал назойливый голосок в его голове
Да. Он один.
Он одинок. Собственно, он стал Шинигами не для того, чтобы избавиться от одиночества. Месть – вот причина. Впрочем, сейчас он думал совсем не о мести. Даже трудно представить, что он хоть на миг смог забыть о том, что с ним сделал Мураки. Все это в прошлом. Смерть не спасла его от одиночества.
Подняться из-за стола и перенестись прямо в квартиру. Или прогуляться? Пойти туда, в мир живых, насладиться снегом. Насладиться чужими эмоциями. Попытаться выкинуть тоску из своего сердца.
Да. Юноша так и сделал.
Улица. Ярко освещенная разноцветными фонариками. Их тут было больше тысячи. Больше десяти тысяч. Хисока застыл под ярким куполом на какое-то время. Просто наслаждался зрелищем. «Если бы рядом был Цузуки..» - упрямая мысль отозвалась болью в груди. Ага, как же! Его все бросили и Цузуки не исключение!
Снова один.
Всегда один. Мимо проходят люди, парочки. Они несут своим близком подарки. Они искренне радуются, что еще одни год их жизни канул в Лету. Глупо?
Нет, совсем не глупо. Глупо стоять посреди улицы, разинув рот на какие-то бестолковые лампочки. Хисока отметил несколько взглядов в своем направлении, а потом интерес.
«Прекратите смотреть на меня…»
«Не надо…»
Хисока сунул руки в карманы и пошел по улице. Один. Сколько он сможет находиться здесь один? Среди живых, веселых людей. Среди детей и их любящих родителей.
«Если бы только Цузуки был рядом..» Снова мысли о напарнике. Об этом безответственном типе… Об этом…
Он шел по улице, делал вид, что разглядывает витрины магазинов. Нет, он действительно делал это, но его внимание задерживалось на них так недолго. Он чувствовал себя чужим здесь. Непохожим ни на кого. Так было всегда. Это его судьба – быть одиноким и странным. Наверное, так.
Будь рядом Цузуки, он бы, конечно, нашел, чем возразить. Но его не было.
Где он в данный момент? Может быть, тоже бродит по улицам города. Может быть, до отвала наедается сладостями. Или пьет саке в компании… ну, в компании кого-либо. Не важно кого. Хисока улыбнулся, поймав себя на том, что не верит в это. Цузуки никогда не любил компании. Особенно, незнакомых ему людей. С другой стороны, они так мало знают друг о друге.
Улыбка погасла. Да, трудно гадать о том, что делает совершенно незнакомый тебе человек.
Но ведь они сами так решили. И Хисока, и Цузуки… Они замкнулись друг от друга, поэтому не могли стать ближе, чем уже были. А то, что было… Этого не хватало. Иначе в эту новогоднюю ночь они были бы вместе.
Пошел снег. Маленькие снежинки спускались с небес. Как будто сами ангелы сыпали на землю это чудо. Хисока смотрел на снег, он знал, что ангелов нет. Есть департамент. Есть Граф, есть они… Шинигами… Одинокие существа.
Мертвые, а у мертвых нет друзей.
Но снежинки были такими красивыми. Он позволил себе немного полюбоваться зрелищем. Совсем немного, т.к. вид одиноко стоящего посреди улицы юноши вызывал подозрения. И взгляды. Он их почувствовал, пошел дальше.
«Нужно вернуться. Купить по дороге вина и упиться до поросячьего визга..» - думал юноша. Но он не мог. Не потому, что не хотел. Он не умел пить и получил бы от выпивки лишь головную боль. Утопить в стакане свое одиночество не получалось. Не получалось избавиться от мыслей. Только работа помогала забыться. Теперь…
Что теперь? Домой? Там нечего делать. Так же, как и здесь. Среди живых ему не место.
Хотелось спрятаться, уползти в темный уголок. Переждать эти дни. Эти праздники. Не нужные ему праздники. «Если бы только рядом был… если бы только он был рядом, все было бы по-другому».


Закрыть глаза.
Открыть.
Оказаться дома.
Оказаться в квартире, которую выделил департамент. Теперь это был его дом.
Хисока не стал включать свет. На стене фосфором светились стрелки часов. Около полуночи. Пустота. Здесь никого нет. В этой холодной тишине, этой темноте нет веселья жизни. Нет тепла родного тела.
Он прошел в спальню. Пустая постель, несколько маленьких подушечек. Тонкие пальцы стянули свитер. Вслед за ним на стуле оказалась и остальная одежда. Юноша юркнул под одеяло и задрожал. Постель была пуста целый день. Простыни были, словно лед. Словно снег.
Нет, снег наверняка бы показался ему мягким и теплым. Стоило побыть на улице чуть подольше. Лежать в пустой постели в новогоднюю ночь было жутко. Хисока пытался представить, что сегодня обычный день, обычная ночь, но не получалось. Он не мог выкинуть из головы глаза Ватари, которые светились детской радостью. Не мог забыть, что где-то там есть простые люди, или не совсем простые, но не такие одинокие. Ему не приходило в голову, что кто-то мог быть одинок так же, как и он. По-настоящему одинок.
Нет, эту ночь он был эгоистом. Маленьким, перепуганным и злым эгоистом. Он уткнулся лицом в подушку и плакал. Жалел самого себя. Ненавидел тех, кому весело. Тех, кому в данный момент тепло в объятиях друг друга. Он завидовал, да, это была зависть. И он ничего не мог с этим поделать.
Он такой. Он был слабым. Отсюда эта замкнутость. Он был слаб что-либо сделать, и даже, сказать. Будь он смелее, он сделал бы что-нибудь… или сказал бы… Он бы не позволил Цузуки так вот исчезнуть. Не позволил бы себя бросить.
Но он слабый, напуганный. Он боялся потерять то, что обрел, но в то же время, не знал, как удержать это. Вернее, знал, но боялся это сделать. Да, он не хотел пускать кого-либо в свое сердце. Не пускал, но сердце все равно болело. Все равно… любило..? Все боль, все ложь… Даже здесь… даже после смерти он не обрел покой.
Оторвавшись от подушки, юноша сел. Глаза привыкли к темноте, лишь слезы мешали. Он вытер их, пытаясь успокоиться. Не следовало оставаться здесь одному. Что если Цузуки вернется и застанет его в таком виде? Глупая мысль… глупый…
Не вернется. Хисока смотрел в темноту и знал, что этого не произойдет. Не важно, где он и с кем. Его нет здесь. Это важно. В момент, когда они должны быть вместе, его нет. Он должен быть рядом. Он должен был остаться… Он не должен был бросать его здесь одного… в этой пустой квартире… в этой пустой нежизни… Он не должен был.
Взгляд наткнулся на ряд мягких игрушек. Вот плюшевый медвежонок из Токио. А вот кролик из какого-то маленького городка, где Цузуки был поездом. Вот еще барсук с кусочком дерева в зубах… и лохматый щенок… Цузуки всегда что-нибудь привозил. Конечно, Хисока любил игрушки. Как и любой ребенок, лишенный ласки. Только сейчас он смотрел на подарки и слезы снова начинали душить его.
Он понимал, что не все идет, как планируешь. И совсем все «хуже некуда», когда совершенно не строишь планы. Или строишь, но не пытаешься претворить в жизнь. С ним было так почти все время. Он мог думать, мечтать о многом. Однако, когда доходило до действий, Хисока сдавался. Легче было отвернуться, сбежать. Или вообще сделать вид, что ничегошеньки не понимаешь.
Он понимал лишь то, что рано или поздно останется один. Он уже один.
Даже тогда, когда Цузуки рядом.
Они могут быть рядом, но от этого ничего не менялось. Невозможно было пробить ту стену, что они создали. А как бы хотелось просто помолчать. Просто лежать в темноте, в одной постели. Держаться за руки. Ведь слова не могут передать то, что они чувствуют.
Хисока увлекался написанием всякой ерунды. Иногда ему казалось, что он просто гений. Что он пишет лучше всех. Но потом приходила реальность и он понимал, что не сможет выплеснуть на бумагу по-настоящему серьезные чувства. Он мог только думать о них, но сказать… Нет. Он никогда не сможет сказать о своих чувствах. О своих переживаниях. Бумага не сможет выразить всех эмоций, а язык отсохнет, стоит ему открыть рот.
Как глупо!
Черт возьми, он сам себя мучил. Он хотел, чтобы рядом был Цузуки. И ненавидел его за то, что остался один.
Одиночество. Оно все портило. Оно наводило его на дурные мысли.
Хотелось, чтобы рядом хоть кто-нибудь был. Пусть даже Мураки. Или Ватари со своим вечным экспериментом. Или даже Гу-Се-Син. Просто сидеть и слушать, что этот «гусь» лопочет. Пустые разговоры иной раз творили чудеса. Юноша улыбнулся, вспомнив, как Цузуки постоянно грызется с близнецами. Он, как ребенок… Такой взрослый, а ведет себя…
«А сам-то..»
Юноша снова упал на подушки, закрыл глаза. Это пройдет. Завтра будет новый день. Завтра он проведет дома целый день. Будет разбирать свой компьютер. Будет работать. Все пройдет.
Бой часов. Все двенадцать раз. Хисока зажмурился сильно-сильно, но слезы все равно побежали по щекам.
Он не хотел быть один сейчас. Не хотел. Снова подвал. Снова темнота и он один наедине со своими мыслями. Они страшнее любого кошмара, насылаемого Мураки. Они были его врагами. Он был врагом самого себя.



Кажется, он уснул. Все-таки выбился из сил и уснул. Не было кошмаров. Ничего не было. Просто темный провал в памяти. Тело ныло, словно от усталости. Хисока открыл глаза, бросая сонный взгляд на часы. Почти полдень. Он так долго спал? Конечно. А чем было еще заниматься в пустой постели? Юноша снова закрыл глаза и ушел с головой под одеяло. Спать. Еще немного полежать, а потом заняться делами.
Ничего не хотелось. Абсолютно. Пустота наполняла собой все. Хисока полежал минуты три от силы, потом поднялся. Натянул джинсы и свитер. Прошлепал босыми ногами на кухню, чтобы заварить кофе.
По пути задержался у зеркала. Ну, и физиономия! Глаза, как у самого настоящего вампира. Красные. Кожа бледная. Волосы взъерошенные. В общем, не хотелось бы в таком виде оказаться в чьей-либо компании. Хотя…
Хотя, с одним бы типом он все же не прочь сейчас увидеться. Интересно, чтобы он сказал? Скорее всего, опять прицепился бы с вопросами.
Что случилось?
Что произошло…?
Ты как себя чувствуешь…?
И так далее. И тому подобное.
Что случилось? Ничего. В том-то все и дело. В новогоднюю ночь он абсолютно ничем не занимался. Слезы не в счет. Это просто вода.
Что произошло? Ничегошеньки не произошло. Разве что, полетел компьютер…
Как ты себя чувствуешь? Лучше всех. Эта чертова ночь наконец-то закончилась.
Просто еще одно утро. Слезы высохли. Осталась лишь пустота внутри. Злость перегорела. В самом деле, как он мог надеяться на что-либо? На Цузуки вообще нельзя надеяться. Глупое сердце. Оно надеялось вопреки здравому смыслу.
Щелкнул замок. Вернулся. Сердце предательски запрыгало в груди.
- Хисока…
Шинигами так и замер в коридоре. В его руках был огромный пушистый котенок. Еще одна игрушка. На лице Шинигами – неловкая, немного виноватая, улыбка.
- Ты давно встал?
- Да нет… - он налил себе кофе. – Я поздно лег.
- Извини, котенок, я не смог прийти раньше…
- Ты все равно не смог бы мне помочь.
Цузуки немного удивленно уставился на него.
- А что случилось?
- У меня компьютер сгорел. Прям во время работы. Бац, и нет его.
- Да-а-а… - Цузуки продолжал топтаться в коридоре, как будто раздумывая – остаться или сбежать?
- Ты куда-то спешишь? – Хисока прошествовал мимо него в комнату, демонстрируя холодное безразличие к судьбе новой игрушки.
- Э-э-э, нет… Конечно, нет…
Несколько секунд и Шинигами последовал за ним. Хисока поставил чашку на стол и присел у системного блока. Придется разбирать самому. Сервисная служба вряд ли работает в праздники. К тому же, гарантия давно вышла. Платили в департаменте мало. Вывод – всю грязную работу сделай сам.
- Был такой ужасный звук… Похоже, монитор можно выбросить… если не удастся починить…
- Можно обратиться к Ватари. Он немного разбирается в этом, - предложил Цузуки, осматриваясь. Куда бы положить игрушку?
- Ни за что! У него вся техника без исключения летит.
- Хисока…
- И не уговаривай, - юноша опустился на колени, сжимая пальцами отвертку. – Я сам все сделаю…
- Сегодня выходной.
- Вот именно…
Хисока нарочно не смотрел в сторону напарника и его подарка. Новый год прошел и никакие подарки не исправят одинокую ночь.
- Прости, котенок, я опять сделал что-то не так…
- Все нормально. Мне было не до веселья. Так что… Ты бы только скучал со мной. Вряд ли тебе хотелось бы видеть меня в таком состоянии.
- Все-таки сделал… Змеиное молоко..! Прости, котенок…
- Все нормально.
Слышать это «прости» было еще больнее. Хисока чувствовал себя виноватым во всех смертных грехах. Снова подступил ком к горлу. Если Цузуки не прекратит извиняться, он расплачется. Куда это годится? Кто тут прав, а кто, виноват?
- Все нормально, - он коснулся руки Шинигами, чтобы тот поверил в его слова. – На самом деле, все нормально. Я провозился с компьютером большую часть времени, а потом лег спать. Ты же знаешь меня…
- Хочешь, сходим куда-нибудь? Куда ты хочешь пойти? У нас выходные и мы можем делать все, что угодно.
Цузуки опустился рядом с парнем и заключил его в объятия.
- Ты заслуживаешь большего. Я просто грязное животное…
- Прекрати, - Хисока замер. Умолк. Снова умолк. Никогда не умел говорить хорошо, а сейчас и подавно. Теплое тело рядом мешало сосредоточиться. К тому же, Хисока чувствовал эмоции напарника. Верил в то, что тому искренне жаль. Верил в то, что дальше будет все хорошо?
Нет, ни во что он не верил. Зачем? Они рядом. Этого достаточно. Не важно, что новый год они провели порознь. Задавать вопросы не хотелось. Хисока не хотел ничего знать. Ведь ответ ничего не изменит. Значит, просто не думать о том, что было вчера.
Так просто было ни о чем не думать, когда рядом кто-то был. Когда рядом был он...
- Хочешь, сделаем снеговика? – вдруг предложил Цузуки. – Отправимся туда, где много-много снега и сделаем снежную бабу.
Юноша пожал плечами. Почему бы и нет? Он хорошо помнил, как весело было раньше. Тогда, когда его дар еще не проявился. Когда он был нормальным ребенком. Собственно, он никогда им не был. Просто в детстве это было не так заметно. И он мог играть с другими детьми. Однажды родители повезли его в горы на выходные. Он был маленьким, замкнутым. Не умел кататься на лыжах. Поэтому возился в снегу с остальной малышней. Как было здорово. Пусть среди незнакомых детей, но все же. Было здорово. Было спокойно. Дети живут в своем, особенном мире. Странном мире, где нет взрослых вопросов и проблем. Они доверяют друг другу свои детские секреты. Они по-настоящему верят в чудеса.
- Хочу… - Хисока прикрыл глаза, представив себе целую кучу снега. И они будут вместе лепить снеговика. Они будут смеяться… Картина будущего стала перед взором юноши, согревая уставшее сердце. Снова не было проблем. Только снежные горы, мягкий снег… пустота вокруг… она обнимала их, но была уже не такой холодной, как раньше.
Мечтатель. Он всегда был таким.
Мечты остаются мечтами. Хисока поджал губы, еще раз кивнул. Да, они будут валяться в снегу. Они будут смеяться, но печаль не покинет их сердец. Потому что в глубине души они прячут друг от друга правду.
Тайну.
Тайну, которая известна всем. Жизнь – это игра.
Жизнь Шинигами не более, чем каприз Графа.
Даже если сейчас они будут вместе, завтра все может измениться. Обязательно изменится. И Цузуки снова уйдет. И снова пустая постель не сможет согреть одинокое сердце.
- Это тебе… - пушистый котенок оказался рядом. Пустота на мгновение отступила. Хисока улыбнулся, почувствовав, как Цузуки замер. Да, поздравить с наступившим праздником язык не поворачивался… Хотя… Юноша нахмурился, вспомнив о собственном подарке. Он же так ничего и не смог купить. Был слишком занят собой и своими мелкими проблемками.
- Спасибо… - как-то глухо выдохнул Хисока, готовый расплакаться. Вот черт! Как же стыдно… Краска тут же залила лицо.
- Идем…? - Цузуки поднялся. Потом буквально поставил юношу на ноги. Огромная игрушка все еще была у того в руках. Только особой радости по этому поводу не было.
«Мне было так плохо без тебя…»
Юноша вздохнул, положив игрушку на диван. Как жаль, что Цузуки не мог читать мысли. Конечно, этот дар доставляет столько хлопот, но…
Эгоист. Почему он все время надеется, что проблемы исчезнут сами по себе. Надеется, что Цузуки поймет его и без слов… Трус… Ничтожество…
Неужели так трудно сказать эти слова вслух?
«Мне было плохо без тебя…»
«Я нуждаюсь в тебе…»
«Мне хорошо с тобой…»
Но он не мог. Снова не смог. Снова отвернулся от всего.
Надеть теплую одежду.
Не забыть перчатки. Они ведь собираются делать снеговика.
Да-да, они будут смеяться, и быть может, Цузуки поймет… Да, когда-нибудь он поймет. Обязательно поймет все.
А может… Может, он давно все понял.
Юноша обернулся, чтобы поймать взгляд фиолетовых глаз.
Может быть.
«С новым годом!»
«С новым годом, Цузуки…!»
«Я скучал без тебя».
«Без тебя даже праздник не приносит радости».
«Без тебя вокруг лишь холодная Пустота».
«Без тебя я мертв».
«Не бросай меня».
«Пожалуйста, не оставляй меня одного».
«Никогда не оставляй меня одного».

Фиолетовые глаза смотрели с нежностью и вторили его мыслям.

«С новым годом, малыш… с новым годом…»


--

Lucy, 2003

@темы: Манга, Писанина, Анимэ

---

Происхождение видов...

Немного о теории эволюции а-ля NekoLace.

Итак, попробовали найти более-менее похожие картинки, с изображением либо одних и тех же персонажей, либо разных воплощений одной и той же суч... сущности:


От Люци:

Варда и Айдес // Силь и Трент // Эрга и Саммаэль


Варда // Эрга // еще раз Эрга


От Сэма:

Звери в моей постели 8)


"Алиса в Стране Чудес" в исполнении персонажей "Hellraiser"-а. Маразм? Ну и что?

@темы: Мой мир, Писанина, Рисунки

---

Ни разу не Loveless

...а вовсе даже Outcast!

@темы: Рисунки

---

С. Моэм. Отличный выход

Я всегда был убежден, что, если уж женщина решила выйти за кого-нибудь замуж, то этого бедолагу не спасет ничто, кроме, может быть, незамедлительного бегства, да и то не наверняка. Был у меня друг, который, видя, что над ним уже навис Дамоклов меч, сел на пароход (из багажа при нем была лишь зубная щетка, он был очень напуган и готов на все, лишь бы избежать опасности) и провел год в кругосветном плавании. Однако, когда он, наконец, решил, что спасен (женщины непостоянны, - говорил он, - и за двенадцать месяцев она успела напрочь позабыть меня), и вернулся в тот самый порт, первым человеком, которого он увидел, была та самая маленькая леди, весело махавшая ему с причала.
Только один раз мне посчастливилось повстречать человека, сумевшего выпутаться из подобной ситуации.

читать?

Его звали Роджер Черринг. Он был уже не молод, когда влюбился в Рут Барлоу, и, безусловно, слишком опытен, чтобы попасться в подобную ловушку. Но дела обстояли не так просто. У Рут был талант (быть может, лучше назвать это качеством?), позволявший пробить самую крепкую броню. Так и произошло с Роджером. Весь его здравый смысл, вся осторожность и проницательность, весь опыт и рассудительность - все испарилось в один миг! Он влюбился! Вы, конечно, хотите узнать, каким таинственным талантом обладала Рут? Она пробудила в нем жалость - не больше и не меньше!
За свою жизнь миссис Барлоу схоронила двух мужей. У нее были прекрасные темные глаза - самые трогательные, самые печальные на свете. Они будто всегда смотрели "сквозь мерцающий туман слез", как говаривали в старину. Они говорили, что этот мир слишком жесток к ней, что бедняжка перенесла столько, сколько вам и не снилось. И если вы, подобно Роджеру, были сильным (и богатым!) мужчиной, вы просто не могли не сказать себе: я обязан защитить от тягот жизни это несчастное и беспомощное создание! О, как прекрасны будут эти глаза, когда их покинет печаль!
Роджер рассказывал, что к миссис Барлоу никто и никогда не относился по-человечески. Она была из тех вечных неудачников, у которых все идет кувырком, за что ни возьмись. Её муж обязательно оказывался драчуном, маклер - жуликом, кухарка - пьяницей. Казалось, все, к чему она прикасалась, рассыпалось прахом, вместо того, чтобы обратиться в золото.
Когда Роджер сказал, что предложил ей руку и сердце, и она согласилась, я пожелал им счастья.
- Надеюсь, вы подружитесь, - сказал он, - Вообще-то она побаивается тебя, ну, знаешь, считает грубым и всё такое…
- Если честно, не возьму в толк, с чего бы ей в голову взбрела такая мысль.
- Но ведь она тебе нравится, правда?
- Очень!
- Бедняжка, ей так трудно пришлось, мне ужасно ее жаль!
- Да, - сказал я.
А что ещё я мог сказать? Я знал, что она глупа, и подозревал, что она ведет нечестную игру. Она думала, что я груб - что до меня, то я считал ее пустой и бесчувственной особой.
Наша первая встреча состоялась за игрой в бридж. Рут дважды побила мою лучшую карту, но я не проронил ни слова упрека - вы могли невооруженным глазом видеть нимб вокруг моей головы. Признаюсь, однако, что, если кто-то и мог рыдать в тот вечер, то скорей я, нежели она. Проиграв мне приличную сумму, Рут пообещала прислать чек, но так и не прислала. Так что при нашей следующей встрече жалеть опять же следовало меня, а никак не ее.
Роджер познакомил ее со своими друзьями. Он осыпал ее подарками, всюду таскал за собой и был, судя по всему, счастлив. Их свадьба была уже не за горами. Роджер, весьма довольный собой (даже чересчур, скажу я вам!), продолжал заботиться о Рут и вообще творить добрые дела.
Но вдруг - о чудо! - он разлюбил ее. Да-да! Я до сих пор не знаю, почему. Ему даже не могла надоесть ее болтовня - она никогда не болтала. Быть может, ее жалобный вид в конце концов приелся ему - не знаю, не знаю… Как бы то ни было, пелена упала с его глаз, и он снова стал самим собой - самым практичным и осторожным мужчиной в мире. Роджер заподозрил, что она задумала женить его на себе, и поклялся всеми святыми, что этому не бывать - никто и ничто на свете не заставит его жениться на Рут Барлоу!
Но тут-то и возникала главная трудность. Освободившись от пут любви, Роджер со всей ясностью узрел, что такая женщина, попроси он оставить его в покое, закатит скандал и сдерет с него три шкуры за оскорбление. К тому же подобный поступок не делает чести мужчине. Люди станут говорить, что он поступил нехорошо, бросив бедняжку.
И Роджер принял решение. Ни одним словом, ни одним взглядом или жестом не выдал он перемены в своих чувствах. Он был по-прежнему готов исполнить любой ее каприз, посылал ей цветы и водил ее в театры, он покорял и очаровывал. Они решили пожениться сразу же, как найдут подходящий дом, и тут же начали поиски.
Агенты присылали Роджеру буклеты, и он вместе со своей Рут ездил осматривать дома. Но оказалось, что не так-то легко найти что-нибудь подходящее. Что ж, Роджер обращался к новым агентам, и они посещали новые дома. Они осматривали дома сверху донизу, от подвала и до черепицы. Одни были слишком велики, другие - чересчур малы; одни были слишком удалены от города, другие слишком льнули к нему; одни были очень дороги, другие - слишком стары; одни - очень уж мрачны, другие - унылы.… Да, Роджеру было трудно угодить. Но не мог же он допустить, чтобы его Рут жила в каком-то доме, это должен быть самый лучший дом, а самый лучший дом еще надо было найти…
Подыскивать жилье - нелегкая работенка, и Рут начала уставать от этого. Роджер умолял ее потерпеть, ведь где-то же должен быть тот самый дом, который они так долго искали. Немного упорства - и дом в их руках!
Они осмотрели сотни домов, вскарабкались на тысячи ступенек, от кухонных обоев и каминов в гостиных рябило в глазах… Рут больше была не в силах выносить это, и однажды ее терпение лопнуло.
- Если ты не найдешь наконец этот дом, - сказала она, - я вынуждена буду пересмотреть свои взгляды! Ведь если так будет продолжаться, мы не поженимся никогда!
- Не говори так! - ответил он. - Умоляю, потерпи еще немного. Я как раз получил пару буклетов - там говорится по крайней мере о 60 домах - быть может, мы как раз найдем то, что нужно!
И они вновь отправились на поиски идеального дома. Они осматривали все новые и новые дома, взбирались на новые и новые лестницы… Так продолжалось два года. Рут сильно изменилась. Куда девалось ее страдальческое выражение, ее кротость и печаль? Ее лицо стало усталым и вечно раздраженным, а темные глаза смотрели мрачно и даже презрительно. Есть же предел человеческому терпению! Миссис Барлоу была терпелива, как ангел, но и она, наконец, взбунтовалась.
- В конце концов, ты хочешь на мне жениться или нет? - спросила она у Роджера. Ее голос был резким и сердитым, но ответ прозвучал спокойно и даже ласково.
- Хочу, конечно же, хочу. Как только найдется подходящий дом, мы тотчас поженимся! Кстати, мне тут прислали кое-что, взгляни-ка, это может нам подойти…
- Ну, нет, знаешь ли, сейчас я не в состоянии смотреть ни на какие дома!
- О, бедняжка, ты и впрямь выглядишь усталой…
Рут слегла. Она не хотела ни видеть Роджера, ни говорить с ним. Ему же приходилось довольствоваться расспросами о ее самочувствии и цветами, которые он регулярно слал ей - он был галантен как никогда. Каждый день он писал Рут, рассказывая о новых домах, которые, пожалуй, действительно стоит посмотреть.

Прошла неделя, и Роджер получил такое письмо:
Роджер,
Не думаю, что ты действительно любишь меня. Я встретила человека, который готов заботиться обо мне. Сегодня я выхожу замуж.
Рут.

Он тут же послал ей ответ с нарочным:
Рут,
Эта новость меня просто шокировала! Но твое счастье для меня превыше всего. Посылаю тебе семь буклетов, прибывших сегодня утром. Уверен, что среди них ты сможешь подобрать что-нибудь подходящее.
Роджер.

--
Ну. Напоследок раритет от меня любимого.
Перевод, сделанный году в 1993-1994 (Дитрих, поправь меня, я, чесслово, не помню, когда именно).

@темы: Писанина, Книги

---

YnM :: Котенок и Синигами

читать?

Жил однажды на свете котенок, который верил во все на свете, кроме трех вещей, в которые он не верил. Он не верил в сакуру, он не верил в Гу-Сё-Синов и он не верил в бога. Доктор, хозяин котенка, сказал ему, что таких вещей на свете не существует. Так, во владениях доктора не было ни сакуры, ни Гу-Сё-Синов и никаких признаков Бога. И котенок верил своему хозяину.
Но однажды котенок сбежал из дома и оказался в другой стране. И в этой стране он повсюду видел цветущую сакуру, а на деревьях странные, вселяющие ужас, существа, которые он не осмелился назвать. В то время, как он рассматривал их, к нему подошел человек в черном плаще.
-Это настоящая сакура? - спросил котенок.
-Разумеется, - ответил человек в черном.
-А эти странные крякающие существа?
-Это Гу-Сё-Сины.
-Тогда и бог должен существовать! - воскликнул котенок.
-Я и есть бог, - ответил ему человек в черном и поклонился.
Котенок поспешил домой.
-Итак, ты вернулся, - приветстовал его доктор.
-И я видел сакуру, Гу-Сё-Синов и я видел бога! - заметил ему котенок с упреком.
Доктор ответил непреклонно:
-На самом деле не существует ни сакуры, ни Гу-Сё-Синов, ни бога.
-Но я видел их!
-Скажи мне, во что был одет бог?
-Он был в черном плаще.
-Скажи мне, какого цвета были его глаза? - котенок вспомнил, что они были фиолетовыми. Доктор улыбнулся.
-Это был обычный Синигами, тебя обманули.
...тогда котенок вернулся в другую страну, пошел в тот же сад и снова встретил человека в черном плаще.
-Доктор, мой хозяин, сказал мне, кто ты такой! - Заявил котенок с возмущением. - В прошлый раз ты обманул меня, но теперь это не пройдет. Теперь я знаю, что это не настоящая сакура, и не настоящие Гу-Сё-Сины, а ты никакой не бог, а всего лишь Синигами.
Человек в черном улыбнулся в ответ:
-Ты сам обманут, маленький. Во владениях твоего хозяина множество сакуры, и он не раз встречал Гу-Сё-Синов. Но он подчинил тебя своим чарам, и ты не можешь их увидеть.
В раздумье котенок вернулся домой. Увидев хозяина, он взглянул ему прямо в глаза.
-Доктор, правда ли, что ты маг?
-Да, маленький, я настоящий маг.
-Значит, человек в саду был богом?
-Человек в саду - всего лишь Синигами.
-Я хочу узнать истину, которая лежит за всей этой магией!
-За магией нет истины.
...котенку стало очень грустно. Он сказал - "я убью себя!". С помощью магии доктор начертал на шерстке котенка заклинание, призвавшее смерть. Смерть встала в дверях и знаками подзывала к себе котенка.
Котенок содрогнулся. Он вспомнил о ненастоящей, но прекрасной сакуре и прекрасных, но ненастоящих садах. И он вспомнил Синигами, встретившего его в саду.
-Что же делать, - вздохнул котенок. - Я смогу смириться с этим.
-Вот, маленький мой. - сказал доктор. - Никогда не подумал бы, что и ты станешь Синигами.

Оригинал истории - "Принц и Маг" Фаулза =3 Усиленно рекомендую 8)

@темы: Мой мир, Писанина, Книги

---

Окна с видом на убийство

Париж весной - великолепное место. Вполне возможно, лучшее место на земле. Это уже говорилось не раз и нет нужды повторять это.
Тем более, что никому из людей, собравшихся в маленьком зальчике на третьем уровне Эйфелевой башни, не было дела до того, что осталось за пределами стен этого зальчика.

поехали?

Столики расставлены в художественном беспорядке на мраморном полу. Официанты скользят по залу, подобно бесшумным теням. Хрусталь и серебро отражают свет люстр. Мягкое урчание кондиционеров почти неразличимо за обычным шумком вечеринки - звон бокалов, смех, досужие беседы… Со сцены льется мягкий блюз, в воздухе витает аромат морского бриза - настолько естественный, что не отличишь от настоящего, то и дело раздается хлопок, знаменующий открытие еще одной бутылки шампанского.
До кретинизма светская вечеринка. Иллюзию безмятежности нарушали только четверо дюжих молодцов у дверей в зал. Облаченные в черные костюмы, они застыли в полной неподвижности, подобно отлично выдрессированным сторожевым псам, готовым броситься в атаку и разорвать.
Но пока все было спокойно. Настолько спокойно, что все, находящиеся в зале, слегка утратили бдительность, и вечеринка и впрямь стала похожа на обычный светский прием - с легким флиртом, легким смехом, танцами и ни к чему не обязывающей болтовне.
Между перекрытиями на потолке зала сидел человек. Он пристроился на несущей балке, прямо над сценой. В руках у него был автомат АКМ. На балке рядом с ним стояла черная спортивная сумка. Мурлыкая слова песни, звучавшей в зале, он принялся заряжать автомат.
Да, Париж весной - восхитительное место.
На Эйфелевой башне царило оживление. Звучал оживленный смех, щелкали фотоаппараты, туристы добросовестно веселились - кажется, единственное, что люди делают добросовестно. Воздух обрел вечернюю прозрачность, небо переливалось от хрустально-синего к багровому. Солнце повисло над самым горизонтом раскаленным шаром.
У смотровой камеры стоял молодой парень. Судя по длинным волосам, которые, похоже, давно не общались с расческой, и футболке с изображением какой-то лохматой рок-группы - один из тех подростков, которых в шестидесятые именовали хиппи. Проходящие мимо туристы с неудовольствием косились на него, явно ожидая какой-нибудь выходки дурного характера, но парень не обращал на них ни малейшего внимания. Он изучал небо с интересом начинающего астронома и, казалось, был поглощен этим занятием. Бейсболку с эмблемой "Янкиз" он повернул козырьком назад, так что последние лучи солнца светили как раз ему в глаза. Он щурился, но продолжал смотреть на запад. У его ног стояла спортивная сумка.
Девушка лет семнадцати присела на парапет, теребя ручку плетеной соломенной сумочки. Ветер шевелил ее светлые волосы и приподнимал и без того не слишком длинную юбочку. Как раз в тот момент, когда мимо проходила пожилая пара, ветерок дунул чуть сильнее и янтарные ножки девушки обнажились до самых трусиков. Пожилой мужчина бросил алчный взгляд на белую полоску кружева, на секунду мелькнувшую под подолом юбки. Его жена сердито дернула его за рукав, и они пошли дальше. Девушка рассмеялась и вскочила с парапета.
За этой короткой сценкой очень внимательно наблюдал мужчина, стоящий в нескольких метрах от девушки. Все произошедшее, похоже, немало позабавило его. Во всяком случае, он понимающе усмехнулся, провожая взглядом пожилую парочку и с интересом посмотрел на девушку, стоящую теперь немного поодаль и беседующую с парнем в форме морского пехотинца. Тот вертел в руках аудиоплейер необычно яркой оранжевой расцветки. Мужчина вздохнул и отвернулся от них. Он подошел к парапету, облокотился об него и стал изучать пейзаж у подножья башни с видом человека, которому некуда торопиться.
Женщина лет тридцати остановилась рядом с ним и спросила, который час. Он поднял на нее глаза и улыбнулся. Вскоре они уже смеялись и болтали, как лучшие друзья.
Сосредоточившись на попытках закадрить его, женщина совершенно не обратила внимание на его часы.
Если бы она посмотрела чуть внимательнее, то увидела бы, что это вовсе и не часы. Даже не очень похоже.
И, самое главное, они отсчитывали время назад.
Звуки блюза смолкли, послышались разрозненные аплодисменты. Человек, сидящий на балке, взглянул вниз. Закинув на плечо сумку, он потянулся, насколько позволяло небольшое пространство под потолком, и направился по перекрытиям вглубь зала. Он двигался с почти кошачьей грацией и легкостью, не производя ни малейшего шума. Вряд ли люди в зале услышали бы его, даже вздумай он спеть "Привет Колумбии", однако он был настоящим профессионалом и не хотел бы ронять свое достоинство даже в собственных глазах. Не говоря уже о глазах сторожевых псов у двери.
В наливающемся багрянцем небе мелькнула серебристая точка.
- Смотри, мам, вертолет! - зазвенел детский голосок.
Парень у смотровой камеры проследил, куда указывал пальчик ребенка. Вертолет приближался. Парень присел на колено и достал из сумки бумажный пакет. Из него торчала пара соломинок.
- Они здесь… - Пробормотал он, слегка сжимая пакет. Пакет издал тихий писк, в одной из соломинок мелькнул зеленый огонек.
Девушка все еще беседовала с морским пехотинцем. Он с интересом изучал ее стройные ножки и поэтому не заметил, как ее рука непроизвольно дернулась к сережке в левом ухе. Когда он поднял глаза, она уже поправляла растрепавшиеся от ветра волосы, и ее глаза вновь приняли кокетливо-рассеянное выражение.
Мужчина у парапета продолжал болтать со своей новообретенной подружкой. Очевидно, он только что закончил какой-то очень смешной рассказ, потому что она рассмеялась, откинув голову назад. Он тоже засмеялся, но глаза его остались серьезными. Бросив быстрый взгляд на серебристый вертолет, он нажал кнопку на своих странных часах.
На ярко-оранжевом корпусе плейера зажглась не менее яркая лампочка. Пехотинец взглянул на нее и спрятал плейер в карман.
Снова зазвучала музыка. Поудобнее пристроившись на балке, он снял сумку с плеча и поставил ее рядом с собой. Спустя секунду голова человека, сидевшего за столиком в центре зала, оказалась в перекрестье оптического прицела.
Шум вертолета привлек внимание туристов на башне. Зазвучали удивленные голоса, многие показывали на вертолет, некоторые спешили заснять его. При ближайшем рассмотрении вертолет производил не совсем обычное впечатление. Некоторые даже высказали предположение, что ведутся съемки фантастического фильма, и вертолет изображает какую-нибудь машину из будущего.
Выстрел не прогремел, как это обычно бывает в супербоевиках. По правде говоря, выстрела почти не было слышно. Кровь и ошметки мозга окатили сидевших за столиком, тело упало на мраморный пол, опрокинулся стул. И все. Последовала секунда тишины, а затем в зале началась паника. Визг, крики, беготня, кто-то упал в обморок, кто-то опрокинул стол… Сторожевые псы принялись палить в потолок, но секундного их замешательства оказалось для снайпера вполне достаточно - он успел покинуть свое убежище и опередить охранников на несколько метров. Добравшись до вентиляционного отверстия, он выскочил в него и оказался на лестнице, ведущей на второй уровень башни. Неожиданное появление одетого в черное парня с автоматом в руках изрядно перепугало туристов. Они заверещали и бросились врассыпную, чем значительно затруднили продвижение по лестнице охранников. Снайпер же без особых проблем проложил себе путь сквозь спутавшийся строй туристов и спрыгнул в лестничный пролет. Охранники пару раз пальнули ему вслед, но единственным результатом этого стал кусок штукатурки, отскочивший от стены и упавший на экскурсовода. Второй выстрел расколотил лампу дневного света. Паника усилилась.
Выстрелы, прозвучавшие совсем рядом, отвлекли внимание людей на втором уровне башни от вертолета. Болтовня стихла, туристы стали собираться кучками, как испуганные овцы перед грозой. Экскурсоводы пытались успокоить своих подопечных, однако это не возымело успеха - они сами были слишком взволнованы. Вертолет подлетел к башне и завис над ней.
- Слышите? Стреляет кто-то… - Испуганно и растерянно произнесла женщина. Ее собеседник совершенно точно знал причину этих выстрелов и мог предсказать, что за ними последует. Кроме него, на втором уровне было еще три человека, знавших это.
Вот только беда - они не могли поделиться своими познаниями с остальными.
Вертолет начал снижение.
Дверь, ведущая внутрь башни, распахнулась. На площадку выскочил снайпер.
Хиппи, до этого сидевший у смотровой камеры, резко вскочил. Развернув камеру, он направил ее объектив на снайпера. Тот, однако, вовремя заметил это поползновение и метнулся в сторону.
Аккурат под выстрел девушки с соломенной сумочкой.
Хватило и одного выстрела.
Неизвестно, пожалел хиппи о своих действиях или нет, хотя стоит сказать, что следовало бы. Камера была заряжена разрывными пулями весьма крупного калибра, и ее заряд достался не снайперу, а пожилой даме. Бедняжка упала, очевидно, так и не успев понять, что произошло. В тот момент никто на башне не знал, что ей можно только позавидовать. Впрочем, "никто" сказано слишком сильно. Однако знавшие опять же не спешили облагодетельствовать не знавших веселыми новостями об их будущем.
Вертолет продолжал снижаться, приближаясь ко второму уровню. На серебристом днище распахнулись створки дверей, и из них выпала, раскручиваясь, веревочная лестница. На ходу снимая с запястья часы, мужчина подбежал к лестнице и схватился за нижнюю перекладину. Вертолет стал подниматься, лестница втягивалась обратно. Висящий на ней человек смотрел на столпотворение на втором уровне башни. Его часы поблескивали в лучах заходящего солнца. Они лежали на парапете, продолжая отсчитывать время задом наперед.
Лестница уже почти целиком исчезла внутри вертолета, продолжавшего набирать высоту. Из двери в днище высунулись двое совсем молодых людей. Девушка улыбнулась висящему на лестнице, а парень помог ему влезть в вертолет. Лестницу втащили вовнутрь, и днище закрылось.
Вертолет закладывал вираж, точно собираясь описать над башней круг почета. Трое людей внутри него собрались около компьютера. Девушка склонилась к клавиатуре и быстро набрала какой-то код. Парень занял позицию у иллюминатора, из которого открывался чудесный вид на башню. Даже с такой высоты было заметно, что паника продолжает распространяться. Девушка нажала последнюю клавишу, и ее щелчок прозвучал как крошечный выстрел.
Хиппи пытался перезарядить свою камеру. Ему не приказывали убирать вертолет. Ему было велено помешать снайперу скрыться, только и всего. Но чутье подсказывало ему: что-то здесь не так, что-то очень не чисто, что-то воняет так, что за версту слыхать, а своему чутью он верил. Он вставил снаряд в камеру и навел ее на вертолет, стараясь прицелиться в бензобак.
В тот момент, когда его палец лег на спусковой крючок, девушка в вертолете нажала ту самую последнюю кнопку.
Хиппи успел услышать звук взрыва, разнесшего его камеру, но не успел осознать случившегося. Его последней мыслью было, что правильно его отец не доверял современной технике - она подводит в самый ответственный момент. А больше ничего подумать хиппи не успел - осколок камеры вонзился в его глаз и проследовал дальше, прямо в правое полушарие мозга.
Взрыв получился маленький, но крайне эффектный. Его заметили не только люди в вертолете, но и все, находившиеся на втором уровне башни. Те, кто стоял далеко от камеры, остались невредимы и бросились к дверям на лестницу. Те, кому не повезло, соображали хуже (если вообще могли), а потому бросились кто куда. Образовалась свалка, в которой никто не обратил внимания на двух молодых людей, ведущих себя, мягко говоря, странно.
- Положи это! - Приказала девушка парню в форме морской пехоты, сжимавшему в руке часы. Они продолжали отсчитывать время. Судя по ним, осталось не больше ста двадцати пяти секунд до чего-то ужасного.
Он медленно положил часы на пол. Не опуская пистолета, девушка быстро шагнула к нему и подняла часы. Быстро взглянула на них, размахнулась и с силой швырнула через парапет.
- Не выгорело, а? - Злорадно спросила она. Он промолчал. Вертолет продолжал подниматься, превращаясь в серебристую точку в темнеющем небе. - По-моему, они тебя кинули. - Предположила девушка, проследив его взгляд.
Часы упали на землю. На табло появились цифры 00:05…
Плейер в кармане пехотинца издал тихий писк. В общем шуме этого можно было и не заметить, но у парня был отличный слух. Он дернулся, пытаясь достать плейер, но дуло пистолета ткнулось ему в лицо.
00:04…
- Ты не понимаешь! - В ужасе заорал он. - Там же…
00:03…
Она отпрянула, увидев искренний ужас в его глазах. Он выдернул плейер из кармана.
00:02…
Вызывающе-яркая лампочка мигала на столь же ярком корпусе. Писк повторялся, снова и снова.
00:01…
Он недоуменно посмотрел на вертолет, исчезающий в небе.
00:00.
Отголоски взрывной волны качнули вертолет. Пилот быстро выровнял машину, и трое людей прильнули к иллюминаторам.
На фоне вечернего неба огненный цветок, расцветший на месте Эйфелевой Башни, казался еще ярче. Если кто-то способен увидеть взрыв как процесс абстрактный, он вполне может показаться прекрасным. Вспышка света, белее, чем сама белизна; звук, напоминающий раскат грома, рычание зверя, грохот лавины и вместе с тем совершенно своеобразный; а затем венец творения - огненный бутон, распускающийся в ослепительный фейерверк красок, озаряющий все вокруг волшебным сиянием.
Так что нет ничего удивительного в том, что в глазах людей, наблюдавших весь этот процесс из иллюминатора вертолета, было восхищение. Смерть Эйфелевой башни была на удивление эффектна, пожалуй, даже эффектнее, чем ее долгая жизнь.
С минуту они в молчании созерцали произведенный эффект, а затем мужчина спросил:
- Ни у кого нет желания отметить это?
- Пожалуй, есть… - Протянул парень, все еще глядя в иллюминатор. Он повернулся к девушке, уже стоявшей у компьютера. - Как ты думаешь?
- Единогласно, - кивнула она. Подойдя к пилоту, она присела в кресло рядом с ним. - Анри, есть здесь поблизости что-нибудь подходящее?
- Да, мэм. - Пилот улыбнулся. - Если хотите, я отвезу вас. "Ле Пти Шансон". Четыре звездочки в "Мишлене". К тому же это заведение стоит на холме… оттуда открывается чудесный вид… на Париж.
- О да, это то, что надо! - Воскликнула девушка. - Окна с видом на убийство. Разве не романтично?

--

И опять 2000 год.

@темы: Мой мир, Писанина

---

Вечное лето

Лето всегда приходит незаметно. Я, например, замечаю его, когда тополиный пух начинает сыпаться, что твой снег, и за одну ночь укутывает всю землю.
Очень давно, почти три сотни лет назад, я вышел на улицу и увидел, что двор затянут белым пухом. Это означало… Вам ведь знакомо это чувство? Когда тебя вдруг наполняет телячий восторг, и хочется прыгать и орать во все горло, и обнять весь мир разом, и поделиться своим счастьем со всеми? Наверное, да. Это означало, что наступило новое лето, и скоро для нас, мальчишек, откроются двери тюрем под названием "школы" и можно будет носиться по двору безо всяких ограничений времени и места. Впереди расстилалось Лето, безбрежное, как океан… Впереди была Жизнь…
Мне было пять лет.

поехали?

Да, давненько я не вспоминал этот день. А ведь, бывало, я мог думать об этом дне часами. Да что там, порой я не мог избавиться от этих воспоминаний неделями - благо времени хватало. Уж в чем, в чем, а во времени я недостатка не испытывал. Странное какое-то ощущение - пережевывать заново каждую минуту этого дня… Словно пытаешься отпилить себе что-нибудь тупым ножом. Вспоминаю лица тех, чьи дети давно обратились в прах… Может быть, и внуки тоже. Да, конечно… Боже, как давно это было. Оглядываешься назад - а там пустота, точно где-нибудь в сердце Сахары, только песок, и ветер носится над дюнами. Вот и все, что остается - пыль да ветер. Можете мне поверить, я прожил на этом свете достаточно - все мы думаем, что мир умирает вместе с нами, что наша смерть может повернуть Вселенную вспять. Нет, не может. Пыль да ветер, а все остальные продолжают жить, будто вас и не было на свете никогда…
Нет, я не всегда был таким циником. В тот день…
Да что такого, черт возьми, в этом дне?! Вам, наверное, уже осточертели мои стоны о нем. Я вам объясню, чем мне запомнился этот день. Я вышел во двор, окунулся в лето, поймал первую тополиную пушинку в этом году... Я взял ее и поднял к глазам, чтобы получше с нею познакомиться... И Рауль подошел ко мне, и взял ее из моих рук.
Вот так все и началось. Иногда я спрашивал себя, почему все так вышло. Пушинка в моих пальцах - неужели именно она привлекла его внимание? Неужели вся наша жизнь может зависеть от ПУШИНКИ?! Нет, наверное. Но я часто думал - а, что, если бы я не поймал ее? Если бы она опустилась на землю? В такие минуты мне в голову приходят строки из "Колыбели Для Кошки" - об истинно боконистском единстве людей на Земле. Вот моя пушинка, вот я, вот Рауль, вот Трэйси… а вот все те, кто ушел с этой Земли задолго до срока, вот их родные, друзья и любимые… Вот все мы, оказавшиеся в самом центре хаммеровсого фильма… И все из-за пушинки. Давит на воображение. Подумайте сами - будто внутри головы пульсирует огромный нарыв, готовый прорваться, да так, что мозги из ушей потекут.
Как часто я думал об этом раньше.
Рауль был старше меня лет на пять. Мальчишка, такой же, как сотни других мальчишек, играющих в охоту, ковбоев и индейцев, звездные войны… Мне было пять. Ведь вам тоже было пять лет? Не так давно, как мне, правда. Послушайте… Вы помните, как завидовали большим парням, занимавшимся своими взрослыми делами? Как мечтали быть принятым в их секретное братство "Самых Страшных Пиратов" или "Вьетконговских Охотников"… Или "Ковбоев Пондерозы" на худой конец. Вы понимаете, что значила для меня дружба с ним? Я гордился ею. Глупец. Мне было всего пять… Но я остался глупцом и в следующее лето, и в то, что пришло следом.
Мне исполнилось пятнадцать. Ведь и вам было пятнадцать? Как странно, все друзья разлетелись, словно хлопья пуха, устилающего землю под моими ногами… А Рауль остался.
Я, знаете ли, не любитель слухов. По вполне понятной причине. За три сотни лет может накопиться целый вагон этих самых сплетен, слухов - шу-шу-шу, точно крысы под полом. Но я не любитель слухов, и всегда стараюсь исчезнуть, прежде чем шушуканье перерастет в нечто более громкое и, возможно, более опасное. Но в то лето… Да, давненько, давненько… Я не знал, что многие хихикают в кулачок, видя нас вместе. Вы-то, наверное, догадались. Но ничего такого не было. Никогда. Рауль всегда был выше этого, выше всей этой земной грязи… Так мне тогда казалось. Вот вам и парадокс - иногда те, кого мы считаем чуть ли не святыми, оказываются демонами, да еще и утаскивают нас за собой. Еще и смеются при этом. Да, глуп я был и зелен, но разве я сейчас умнее?
Трэйси не казалась мне святой. Я вообще не размышлял об этом, когда увидел ее. Я просто влюбился не по уши, а с головой, еще и на три фута сверху хватило. Я… Боже, как это, оказывается, трудно. Раньше я как-то не задумывался об этом. Наверное, у нас в подсознании есть такая комната или, скажем так, шкаф, куда мы заталкиваем трупы своих ошибок. Запираем их на ключ и оставляем гнить в темноте. Я отпер этот шкаф - после стольких лет… За три столетия трупы, само собой, превратились в скелеты… Но, видит Бог, это не добавило им привлекательности.
Мне едва исполнилось семнадцать. Ей было на год меньше. У нее на плече был шрамик в форме звездочки. Такая шелковистая кожа… Ни у кого больше не было такой. Когда она смеялась, на левой щеке у нее появлялась ямочка. Недавно я увидел девушку с такой же ямочкой. Она шла мне навстречу и улыбалась летнему Солнцу…
Когда Рауль увидел нас вместе, он ничего не сказал. Вообще в те дни мы с ним немного отдалились друг от друга… Мы с Трэйси продолжали встречаться, я целовал шрамик на ее плече, ее ямочку, ее нежные и податливые губы… Рауль был очарователен - о да, очаровывать он умел. Мы втроем ходили в маленький ресторанчик "Kingdom Of Trash" - отличное название, и напитки были первый класс. Надо же, я до сих пор помню вкус их фирменных коктейлей… Больше двухсот лет назад забегаловку снесли. Там теперь завод. До него были дома, а до них - еще какая-то ерунда. Так вот, мы приходили вместе, а потом Рауль оставлял нас вдвоем. Мы удивлялись его деликатности, и радовались. Но радовались больше. Самое смешное - или вам это не кажется смешным? - в то время, как мы допивали свои коктейли, Рауль медленно превращался в то, чем сейчас являюсь я. Стоило нам с Трэйси выйти на дорогу, проголосовать и махнуть на попутке куда-нибудь подальше.… Стоило нам сняться с места - и цепочка, начавшаяся с пушинки, была бы разорвана навсегда. Нет, я обманываю себя. Он нашел бы кого-нибудь другого. Но Трэйси и я… Что мешало мне спасти ее? Да, я был глуп, но кто может постелить соломки туда, куда упадет через минуту?
Упал-то я, положим, не через минуту. Но что такое один год, когда прошло три столетия?
Кладбище, затянутое белым пухом, похоже на продукты, покрытые плесенью. От этой мысли меня иногда начинает тошнить. Тем более смешно, ведь уже почти три века я в рот и крошки не брал. Я нашел могилу моей мамы. Если бы не этот чертов пух, нашел бы быстрее. Блуждал целых два часа, благо никуда не торопился. Отучился я торопиться.… Навсегда отучился. Отучился есть, спать, любить.… Жить я отучился, забыл, как это - жить…
Не был я здесь, страшно сказать, лет пятьдесят. Раньше я любил заходить в церковь. Сидел там, даже, вроде бы, пытался молиться. Теперь я не то, что не верю.… Ведь если есть я… Я у точно адская тварь. Значит, есть и рай? Где-то там? Должна же быть справедливость… Не может быть, чтобы мама и Трэйси ушли, и от них остался песок и ветер.… С другой стороны, если они смотрят на меня… Они все… Что они думают обо мне? Почему они ушли, а я остался?
Рауль был очарователен. Он уходил именно тогда, когда было надо. Он выжидал. Он все понял сразу. Быть может, сначала он и не имел четкого плана… Но он знал, что у меня не должно быть выбора. И он мне его не оставил. Я стал белой мышью в руках доктора Моро. Он тоже, наверное был таким когда-то. А потом таинственный доктор сделал его своим ассистентом. А он выбрал новую мышь. Меня. Я так и не узнал, кем был этот доктор. Да был ли он вообще…
Где же ты был, когда наши жизни полетели под откос вслед за пушинкой тополя?
Я спросил, что случилось. Мамин дрожащий голос в трубке. Позже я узнал, что упал в обморок и пробыл без сознания почти час.
От кладбища остался жалкий кусочек. Мамина могила сохранилась чудом. Могилу Трэйси погребла под собой автострада. По ней, сейчас, наверное, тоже носится пух. Трэйси звала его "летний снег". Мы с ней играли в снежки, и она смеялась, и ее глаза блестели, и пух был в ее волосах… Это тело и эта прогнившая душа - все, что у меня есть. Вряд ли кто-либо позарится на такую скудную поживу… Но я бы отдал все это Богу, Сатане, президенту Колумбии, кому угодно, лишь бы вернуться в те дни… Повернуть время вспять.
Я не запоминаю, стараюсь не запоминать, лиц тех, кого отправил в долгий путь. Если вы меня слышите… не прощайте меня, не надо. Я и сам себя не прощаю. Я помню девушку с ямочкой на левой щеке. На ней было желтое платье. Она умерла быстро. В ее глазах застыло непонимание. Рауль сказал, что ее духи называются "Галактика". Я не могу вспомнить этот запах.
Он склонился над нею, его ноздри трепетали, как у дикого зверя, учуявшего добычу. Я, наверное, выглядел не лучше. Я не отрицаю - мне нравилась их смерть. Боль, ужас, кровь… Как атомный взрыв, как Апокалипсис, как Всемирный потоп… это чувство окутывает тебя, вознося к звездам - ни с чем не сравнимое ощущение. Оргазм - жалкое подобие того, что я ощущал в момент их смерти. В эти минуты я не жалел, что стал тем, чем стал. Но, увы, это ощущение было слишком коротко. Рауль, помнится, как-то сказал, что это будто трахаться со всей Вселенной сразу. Но я вам смело могу сказать - за секс со Вселенной я заплатил слишком большую цену.
Не знаю, когда я в первый раз подумал, что убью его. Кажется, после очередного убийства. Когда в ушах перестало звенеть, и фейерверки рассеялись перед глазами, я посмотрел на него… и подумал, что это была его последняя встреча со шлюхой по клике Вселенная. Но я опять ошибся - не в первый раз.
Я всегда был тряпкой. Я понял это давно, но все не было случая произнести это вслух. Я - просто тряпка. Вот потому-то я грохнулся в обморок, сжимая трубку телефона. А когда очнулся, увидел его глаза, полные притворного сочувствия, казавшегося мне настоящим. Он протянул мне руку помощи - и помог. Помог последовать за ним прямиком в Ад. А я был тряпкой. Вместо того, чтоб умереть, я прожил триста лет, убивая других. Продлевая жизнь себе и ему. Прятался, скрывался, таился - от всего мира, от себя. Я - трус, но я решился. Скажите, это поможет искупить хотя бы одну тысячную долю моей вины? Я обманываю, вновь обманываю себя… Скажите, та девушка в желтом платье, она простит меня? Его тело рассыпалось в прах. Ветер, наполненный пухом тополя, подхватил его и унес - пыль и ветер, ветер и пыль… Скажите, он и вправду умер?
Я стою на могиле своей мамы уже больше часа. На кладбище, правда, не людно. Когда-то здесь росло дерево. Кажется, тополь.
Я ловлю пушинку и поднимаю ее к глазам, чтобы рассмотреть хорошенько. На секунду меня охватывает ужас: а что, если он возникнет из ниоткуда и возьмет эту пушинку из моих пальцев? Но ничего не происходит. Я отпускаю пушинку, и она исчезает в веренице других, подхваченных ветром.
Вечное лето, бесконечное лето…
Скажите, вы не боитесь, что однажды, в летний день, умрете?
Интересно все-таки, что ждет меня там, куда я отправил стольких людей… Скажите, она простит меня? Нет, я не хочу думать об этом. Иначе я так и не решусь. Вечное лето. Бесконечное лето. Скоро все кончится. Не будет больше лета. Не будет тополиного пуха…
А, что, если там, куда я иду, сейчас тоже лето?
Тогда я, наверное, сойду с ума.

--

О. Прогресс. 2002 год нашел 8)

@темы: Мой мир, Писанина

---

Электрический глаз

Первым, что мистер сенатор заметил, входя в кабинет, была пачка писем.
Мистер сенатор сел в кресло, придвинул бумаги к себе, и принялся их разбирать. Три прошения от благотворительных организаций, так и не удостоившись чести быть вскрытыми, отправились в мусорную корзину. Пара писем, требующих ответа, перекочевала на край стола. Отчеты от агентов мистер сенатор отложил в сторону, чтобы разобраться как-нибудь потом. Белый конверт с напечатанным на нем именем и адресом мистера сенатора был просто отложен в сторону. Вскоре мистер сенатор забыл о нем.

поехали?

День прошел весьма плодотворно. Собираясь домой, мистер сенатор вспомнил о белом конверте и, взяв его со стола, положил в карман пиджака.
Мистер сенатор попрощался с секретаршей, накинул пальто и сошел вниз. Он придерживался демократических привычек и всегда водил машину сам.
Дома мистер сенатор, не включая света, прошел в гостиную и сел в кресло. Затем он достал конверт и открыл его.
Это было не просто удивительно, невероятно или неприятно, а ужасно. Три фотографии выпали из дрожащих рук мистера сенатора. Они упали на пол, а он поднялся и включил свет. Прошелся по комнате, подошел к бару, налил в высокий стакан виски, выпил, даже не почувствовав вкуса, и только потом вернулся к креслу и собрал фотографии.
Первым побуждением было порвать их и сжечь. Потом здравый смысл возобладал, и мистер сенатор тщательно рассмотрел фотографии. Нет, это невозможно! Это подделка! Но он видел, что чем-чем, а подделкой эти фото не были. Но кто же их сделал? Кто их прислал? Зачем? На второй и третий вопрос можно было ответить - список получался внушительный. Но при попытке ответить на первый вопрос мистер сенатор был вынужден сократить его до нуля.
Сделать эти снимки не мог даже он сам. Попросту говоря, сделать их было невозможно. Однако вот же они, лежат на столе, реальные до отвращения! Мистер сенатор вновь тщательно изучил все три фотографии, пытаясь определить позицию камеры. Однако на всех трех фото она была абсолютно разной, и он запутался.
Мистер сенатор снова встал. Собственный дом, такой уютный, так хорошо обставленный, такой надежный и оснащенный совершенной сигнализацией, предал своего владельца. Отовсюду таращились невидимые камеры, делающие фотографии вроде тех, что лежали на столе. Мистер сенатор почувствовал себя неуютно. Он уже собирался сесть в машину и поехать куда-нибудь поразвлечься, но подумал, что фотограф может и позвонить - что-то ведь ему надо, не просто же так он сделал эти снимки! И мистер сенатор остался.
Спальня казалась пастью хищного зверя, и тоже была наполнена невидимыми камерами. При мысли о больных паранойей мистер сенатор посочувствовал им и ощутил нечто вроде духа товарищества. В эту ночь он так и не заснул.
Утром, окончательно одурев от страха и бессонницы, мистер сенатор поднялся и пошел в душ. Там он слегка расслабился и почти убедил себя, что проклятые фотографии исчезли.
Они лежали там, где он их оставил - на столе в гостиной. Мистер сенатор положил их в конверт, а конверт - в карман. Потом он сел в машину и поехал в офис.
Секретарша поприветствовала его. Мистер сенатор внезапно понял, что ничего не знает об этой женщине. Ее имя, возраст, адрес, живет с матерью, не замужем… Но кто она на самом деле? Как она могла? Видение палаты, где стены обиты войлоком, снова встало у него перед глазами. Мистер сенатор показал ей конверт, небрежно спросив, как он был доставлен. Вместе с прочими. Так. А кто принес письма? Курьер. Отлично. Спасибо. Мистер сенатор вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Он был почти уверен, что конверт лежит на столе. Но там ничего не было, кроме обычной корреспонденции, и, разбирая ее, мистер сенатор почти получил удовольствие.
Прошла неделя. Мистер сенатор установил рекорд по приему "Валиума", выпил больше виски и выкурил больше сигарет, чем обычно делал это за месяц, потерял не меньше шести фунтов и… ничего не произошло. Конверт и снимки путешествовали с ним в офис, клубы, спортзалы - он не решался оставить их - и слегка поистрепались.
Когда прошло две недели, мистер сенатор положил снимки и конверт в камин, зажег огонь и сделал в честь этого большой глоток виски. Как только первые язычки пламени лизнули фотографии, он почувствовал себя гораздо лучше.
Когда огонь погас, мистер сенатор спал в кресле перед камином, а пустая бутылка лежала рядом, поблескивая в лунном свете, словно бриллиант.
Утро было великолепно, несмотря на легкое похмелье. Войдя в офис, мистер сенатор поприветствовал секретаршу, а затем легкой походкой направился в кабинет.
Первым, что он увидел, была почта. Без тени страха мистер сенатор принялся разбирать письма, насвистывая "Марсельезу".
Конверт был там - белый, с адресом и именем мистера сенатора. "Марсельеза" стихла и утро в глазах мистера сенатора обратилось в ночь…
Три фотографии. На последней из них он спал в кресле у камина, где догорал предыдущий белый конверт. Остальные две тоже были сделаны в его доме. Паранойя, зевнув, проснулась и вновь запустила когти в мозг мистера сенатора.
Кроме фотографий, в конверте лежал листок бумаги. На нем было отпечатано: "Холланд-стрит, 15, 14:00". Мистер сенатор взглянул на часы. Было только 11.
Почему-то мысль о том, что его могут убить или похитить, не пришла мистеру сенатору в голову.
Возможно, потому, что мысль о фотографиях на обложках журналов была еще страшнее.
Маленький ресторан был почти пуст. У стойки с напитками сидела милая - красивая - девушка. Мистер сенатор решил, что ей не больше двадцати. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, но тут же одернул себя. Разве у него и без того мало неприятностей? Однако девушка встала и подошла к нему. В руках у нее был белый конверт. Открыв его, она продемонстрировала мистеру сенатору шесть фотографий.
Мистер сенатор ехал домой. Позвонив секретарше по сотовому, он сослался на дела, и сообщил, что не вернется в офис. Он только надеялся, что его голос звучал естественно.
В его голове все еще звенел ее голосок, и он боялся, что секретарша услышит эти слова.
Вы хотите знать, кто мы? Мы называем эту систему "Электронный Глаз" - просто потому, что это не-плохо звучит. Для Вас это ничего не значит, верно, мистер сенатор? Но Вы уже ощутили на себе наше влияние, не так ли, мистер сенатор? Вам ведь не хочется, чтобы это продолжалось? Но Вы не в силах что-либо изменить. Вы в наших руках - наша работа и наше хобби - отслеживать каждый Ваш шаг. Вы думаете, что Ваша частная жизнь неприкосновенна? Ошибаетесь. Мы с Вами, когда Вы спите, когда Вы просыпаетесь, принимаете душ и идете на работу. Везде, где бы Вы ни были, "Электронный Глаз" у Вас за спиной - не забывайте об этом. Вы не святой, мистер сенатор, и мы можем это доказать, если захотим. Когда захотим. Вы не глупы - подумайте, чем это для Вас обернется. Деньги? Зачем нам деньги? Вы думаете, я пытаюсь Вас шантажировать? Вы меня разочаровываете, мистер сенатор. Я не хочу ни шантажировать, ни пугать Вас. Просто хочу предупредить, что Вы не одиноки в этом мире. С Вами "Электронный Глаз" - отныне и навеки. Не пытайтесь нас обнаружить, выследить или, тем паче, уничтожить - Вы только потратите зря время. Не пытайтесь скрываться - это бесполезно.
Не пытайтесь скрываться? Что ж, посмотрим!
Мистер сенатор поехал в ресторан, где раньше не бывал. Оставил там машину, взял такси и назвал адрес другого ресторана. Оттуда он позвонил в контору Смитфилда и попросил прислать человека с бумагами, необходимыми для покупки дома и автомобиля. Затем позвонил в авиакомпанию и заказал билет на утренний само-лет. Он давно мечтал о Гавайях.
Зная, что его сотовый может прослушиваться, мистер сенатор звонил из автомата.
На подписание документов понадобился час. Воспользовавшись телефоном агента, мистер сенатор позвонил в офис и попросил оформить себе отпуск. На такси он поехал в свой новый дом, куда часом позже доставили билет на утренний самолет на Гавайи.
Этой ночью мистер сенатор спал спокойно.
Самолет приземлился точно по расписанию. Мистер сенатор сошел на землю, сел в такси и назвал адрес своего отеля. Он был спокоен.
Портье протянул ему ключ от номера и сказал, что у них есть письмо для мистера сенатора. Мистер сенатор ощутил легкий укол беспокойства, но попросил принести письмо в номер.
Горничная шла по коридору с кипой полотенец. Когда из люкса донесся выстрел, она их уронила.
Мистер сенатор сидел в кресле. На его губах играла улыбка - казалось, он счастлив, несмотря на зияющее отверстие в его лбу. На столике перед ним стоял чемодан, откуда он, очевидно, вынул пистолет. Рядом лежал белый конверт с адресом отеля и именем мистера сенатора и три фотографии - мистер сенатор в своем новом доме, мистер сенатор в такси, мистер сенатор садится в самолет… Полицейский положил снимки на место, пожал плечами и показал своему напарнику листок бумаги. Там было только одно слово: "Привет".
Речь священника была великолепна. Многие из присутствовавших роняли слезы, стараясь, чтобы телекамеры не упустили это. Мистер президент дождался конца церемонии и, когда телевидение отбыло с миром, пошел к своей машине.
Из толпы выскользнула милая - красивая! - девушка. За ней следовал парень чуть постарше ее. Мистер президент поздоровался с ними и знаком отослал телохранителей. Он обменялся с молодыми людьми парой слов, а потом все трое рассмеялись - приглушенно, все- таки это было кладбище. Мистер президент пошел к машине, охранники последовали за ним.
Девушка и парень обменялись странными взглядами.
А затем она достала маленький фотоаппарат и сделала быструю серию снимков.

--

В отсутствие Люци продолжаю археологические изыски.
Очередной раритет, аж 2000 год. Столько не живут.

@темы: Мой мир, Писанина