Дай мне жить так, как я хочу ©
Название: "...и хотим, наконец, ненавидеть"
Фэндом: Loveless
Персонажи: Сэймей, Соби.
Права и обязанности: отдайте авторам!
Plot device: ну, вот так я вижу их отношения. Собичка с его склонностью "всегда оказываться на ступеньку ниже", и Сэймэй, который в конце концов его за это возненавидел.
Для: Сэма и Ни. Будьте счастливы, Клегг и Миранда, я подарю вам когда-нибудь сушеных бабочек
Эйн, цвей, дрей...Это чувство никогда не касалось меня.
Так было раньше, до того, как я поступил в школу.
До того, как встретил Соби. Именно он помог мне узнать это чувство. Такое сильное и болезненное. Никогда бы не подумал, что смогу так… ненавидеть кого-то.
Даже отца, когда он нас бросил.
Даже мать, когда она предпочла сойти с ума, а не заниматься своими детьми.
Даже учителей в школе, которые пытались на учениках доказать свои теории.
Мне было безразлично все то, что делали другие. С ними я мог справиться, а вот с ним – не получалось. Хотя по идее он должен был мне подчиняться, выходило совсем наоборот. Он молча терпел меня.
Терпел, как и остальных, сука! Ненавижу его… Я не такой, как другие. Я его жертва и я имею право на него, не то, что некоторые… Я имею право злиться на него, когда он делает что-то не так.
Он должен слушаться, иначе из нас не получится пары. И вроде бы он делал все правильно, но в этом его безмолвном послушании было нечто такое, что меня выводило из себя. Всегда выводило! Это его проклятая гордость… за маской безразличия он, наверняка, совсем другой. Его бледно-голубые глаза всегда остаются холодными. Всегда, что бы я ни делал! Что бы я ни говорил! Можно подумать, я садист или урод… Можно подумать, я заслужил, чтобы на меня смотрели вот так, с присущим одному ему сожалением. Можно подумать, он лучше меня.
Не нужна мне его жалость и покорство. Мне нужен он – целиком и полностью. Хочу, чтобы он думал обо мне, жил мной… каждое мгновенье своей рабской жизни!
А он все делает назло… Слушается, но вместе с тем, он всегда где-то далеко от меня. Мерзавец, знает, что ничего не может без меня, и все равно продолжает вести себя подобным образом.
Сегодня я не стану его звать. Мне нужно подумать…
Рицка заболел, и забота о нем легла на мои плечи. Это не обременительно, нет! Это даже приятно. По крайней мере, я какое-то время могу не думать о Соби. У меня есть Рицка, и я ему нужен. Ему никто не поможет, кроме меня. У него никого больше нет, даже матери, которая приласкает.
Впрочем, у меня ее тоже нет. Если она не любит Рицку, значит, и меня тоже не любит. Сумасшедшая стерва! После нее мне приходится убирать по дому, БУДТО ДРУГИХ ХЛОПОТ МНЕ МАЛО! А еще отлавливать брата. Он снова забился под мою кровать – мама не заходит сюда после того, как я ей это запретил.
- Выходи, ты же болен… вредно лежать на холодном полу.
Зову его, помогаю выбраться. Заклеиваю пластырем ранки на его лице и руках. В моем обществе он такой пушистый. Как все-таки приятно, что хотя бы он у меня есть. Только у меня, он всегда был только моим. И моим останется.
Хороший мальчик.
Когда он засыпает, пытаюсь дописать доклад, но взгляд то и дело скатывается на него. Как он сладко спит! Зависть просыпается мгновенно, словно где-то в груди сжимается ледяной комок… я так не спал уже несколько лет.
Нет, я не буду лгать самому себе. С тех пор, как мы встретились, время беззаботных снов для меня кончилось.
С тех пор приходится разрываться, между школой, семьей и… им. Конечно, он всегда приходит, стоит позвать, но при этом у него такое выражение лица… Словно я его убивать собираюсь, а он приготовился это терпеть.
- Прости, что задержался.
- Ты не хочешь меня видеть?
- От моего желания тут ничего не зависит…
Еще как зависит, но видимо, ему легче солгать. А может, он действительно мазохист, как о нем говорят? Пробовал его бить, так хоть бы что, глаза только закрывает. Мученик святой просто! За каждую мелочь прощения просит… да еще как просит! Без эмоций и выражения, словно эти слова у него в голове на жестком диске записаны и он каждый раз их прокручивает мне.
Быть может, что и не только мне. Учитель вот над ним издевается, я же вижу, что ни день – у него новые отметины появляются, вся спина уже – сплошной шрам, а он терпит, говорит, что это часть обучающей программы. Чушь собачья! Не понимаю я этого… сколько раз пытался ему втолковать, что так нельзя, да без толку. Твердит одну и ту же запись, как заведенный, и в землю смотрит. Насквозь фальшивый, а в школе его считают, чуть ли не самым лучшим бойцом.
Не понимаю, как можно быть лучшим и в тоже время… никаким абсолютно. Пустым, как зеркало в пустой комнате.
Жертва и боец должны доверять друг другу, а я не могу доверять тому, кто прыгает под дудку, кого попало. Откуда я знаю, что там учитель делает… Возможно, расспрашивает его о моих качествах... Видал я этого извращенца!
Доклад так и не шел. Голова просто раскалывалась, и всюду мне мерещился его взгляд. Как он смотрел, когда я заставил его смыть кровь. Как он смотрел.
Так же, как и всегда. Ему было больно? Было или нет? Не может быть, чтобы ему действительно было больно. Разве такие, как он, могут чувствовать боль? Разве он знает, что такое настоящая боль?
Все, не буду я думать о Соби… Не буду. Набираю номер, жду ответ – хорошо чего-то ждать, хорошо что-то делать, так легче не думать.
Через полчаса его машина у дома и я, заперев дверь своей комнаты изнутри, выхожу на балкон. Оттуда вниз и в его машину. Просто отлично, что она у него есть.
- Поедем к тебе. – Сообщаю ему то, что он и без слов понял. Он кивает и бросает на меня короткий взгляд. – Едем же, мне к утру еще нужно вернуться.
Снова кивает, заводит мотор, уставившись на дорогу. Бледный, как всегда, похоже, не выспался, но не жалуется. Хоть бы раз отказал мне. Хоть бы раз попытался поговорить со мной. Ненавижу… Ненавижу его за то, что он заставляет чувствовать меня так погано. Я ведь ничего не сделал! Ничего не сказал… А он уже ушел в себя, приготовившись ко всему. Опять будет притворяться бедной овечкой, в пол смотреть.
Квартирка у него совсем крохотная. Даже кухни нормальной нет, но его это, кажется, не волнует. Господи, Соби, тебя вообще что-нибудь волнует? Молчит. Даже не смотрит в мою сторону. Открывает дверь и пропускает меня первым. Пока он включает свет и закрывает дверь, я успеваю добраться до его постели и рухнуть на нее. Черт, за эти два года я успел уже привыкнуть к этому месту. И даже к его запаху… эти его проклятые сигареты – черт, ну почему он не проветривает комнату после того, как прокурит здесь все насквозь? Подушка серая – пепел или грязь? Неряха… отворачиваюсь и тут же встречаюсь с ним взглядом. Так и стоит у двери, в руках ключи, смотрит куда-то мимо меня.
- Иди сюда… чего стал?
Он снимает туфли, подходит и садится покорно рядом с кроватью, на пол. В глазах пустота.
«Даже спросить не хочешь?»
Привык к плохому и не хочет отвыкать, как я заметил.
Мне тоже уже ничего не хочется. На самом деле ничего… просто, чтобы хоть кто-то немножко любил меня.
Не так, как Рицка… Он не умеет по настоящему ненавидеть, не умеет по-настоящему любить, не умеет по-настоящему завидовать…
А Соби умеет, только искусно это скрывает. Никогда не проявляет чувств, словно машина.
- Ты меня любишь, Соби?
- Я люблю тебя, Сэймэй…
Твой ровный, нет, равнодушный ответ меня раздражает.
- Даже если ты не хочешь?
- Мое желание…
- Слышал уже. Прекрати повторять это. Мне противно это слышать.
- Как скажешь…
Вот, опять, я виноват! Опять уткнулся взглядом в пол и молчит. Зараза… ну, что я такого сделал, чтобы он вот так реагировал на мое присутствие?
Он мой, он должен вести себя подобающе, а не стелиться перед кем попало! Получается, его-то считают лучшим бойцом, а за моей спиной смеются. Мол, не могу привязать его к себе, не могу держать под контролем, не могу, не могу, не могу...
Да пошли они ко всем матерям! Знали бы, как мне все это надоело… его покорность, его взгляд, его манера вздрагивать и замирать, как кролик под взглядом удава… его притворство.
Его рука сжимается у шеи, комкает воротник сорочки, словно он пытается прикрыть свою повязку. Раздражение снова захлестывает меня, еще немного, и я его ударю. Черт побери, Соби, ну как можно быть таким распустехой? Ты посмотри на себя, хоть бы бинты сменил! Он словно слышит мои мысли, сжимается, отводит взгляд.
- Иди сюда, я сказал! – хлопаю по кровати, совсем рядом с собой, он медленно поднимается и садится туда, куда ему приказали. Притягиваю его к себе, заставив коснуться губами моих. Поддается…
И с учителем так же было? Тоже стерпел? Поддался? Позволил использовать себя, а потом выбросить. Глупец. Нужно было слушать меня, и этого не произошло бы. Он сам виноват в том, что с ним случилось. Он виноват, а отвечать приходится мне теперь в школе вроде посмешища. Все знают о случившемся. Все в курсе и я ничего не могу с этим поделать. Ненавижу его.
А если ничего не делать, то будут называть еще и тряпкой. О нет, я не тряпка. И я не позволю этому белобрысому ничтожеству сделать из меня тряпку.
Шепчу ему на ухо… интересно, как он это воспримет? Как приказ? Я этого слова не говорил. Да и в лицо ему смотреть не собираюсь. Только вцепляюсь ногтями покрепче ему в плечи, чтобы не сбежал. Возможно, не сбежит.
Возможно, мне просто страшно.
Возможно… однако если он молчит, я тоже ни слова не скажу. Пусть мучается потом вопросами, как я мучаюсь. Душевная боль сильнее физической, поэтому я не особо дергаюсь. Сжимаю зубы покрепче, чтобы не закричать сначала от сладкой неги и нетерпения, а затем от боли…
Кажется, в таких случаях надо что-то говорить, я в кино это видел… впрочем, Соби и в голову не приходит успокаивать меня. Тишину нарушает только наше глухое дыхание и сердца, бьющиеся в унисон. Хотя бы сейчас мы действует, как одно целое.
До утра мы лежим вместе. Я не сплю, пытаясь придумать хоть что-нибудь… отсутствие ушей как-то нужно объяснять окружающим, ну, как-нибудь разберусь... Мысли путаются, и я все-таки засыпаю часа на два. Просто устал, а его присутствии было как-то спокойнее…
Соби за это время успевает сбегать в ванную и принять душ, так что когда я просыпаюсь, вижу его влажные волосы… Опять он уселся на пол!
Тянусь к нему, тело отзывается болью, но сейчас это даже приятно. Это по-настоящему. Как хочется верить, что это по-настоящему.
От него пахнет шампунем и какой-то медициной, и он наконец-то сменил бинты. Брезгует? Пытается смыть мои прикосновения, мой запах?
Мерзавец. Мерзавец. Знал бы ты, как я тебя ненавижу.
- Отвезешь меня?
Сажусь, разглядывая кошачьи уши. Я даже не почувствовал, как они… отпали. Ну, и ладно. Шерсть на ощупь какая-то ненастоящая. Как и то, что случилось сегодня. Даже боль ненастоящая.
Неужели у всех это – вот так и происходит?
- Как скажешь.
Снова этот пустой взгляд! Даже после этой ночи?! Я-то думал, что хотя бы после этого можно от меня не отгораживаться. Смотри, это я, я здесь, я рядом. Ну, не прячься.
Зараза! Меня накрывает злоба, даже в глазах темнеет, и я, едва не свалившись, слетаю с кровати. Он поднимается на ноги, смотрит все так же равнодушно. Даже когда мой кулак врезается ему в челюсть, лишь отступает на шаг.
Да, сколько можно?! Смотрит так, словно я его изнасиловал! Урод!
Молча одеваюсь, ухожу, хлопнув дверью. Ненавижу!
Ненавижу, и всегда буду ненавидеть!
Потому что он никогда не будет смотреть на меня по-другому.
Потому что кто-то навсегда вбил ему в голову правила.
Потому что у него не хватило смелости их нарушить, хотя бы попытаться сделать это. Не из-за меня… я давно понял, что приказы ничего не дадут. Ни мои, ни чьи-либо.
Но ведь не все в жизни решают приказы. Когда-нибудь… возможно, когда-нибудь найдется человек, который может это изменить.
Только я не смогу быть этим человеком.
Фэндом: Loveless
Персонажи: Сэймей, Соби.
Права и обязанности: отдайте авторам!
Plot device: ну, вот так я вижу их отношения. Собичка с его склонностью "всегда оказываться на ступеньку ниже", и Сэймэй, который в конце концов его за это возненавидел.
Для: Сэма и Ни. Будьте счастливы, Клегг и Миранда, я подарю вам когда-нибудь сушеных бабочек
Эйн, цвей, дрей...Это чувство никогда не касалось меня.
Так было раньше, до того, как я поступил в школу.
До того, как встретил Соби. Именно он помог мне узнать это чувство. Такое сильное и болезненное. Никогда бы не подумал, что смогу так… ненавидеть кого-то.
Даже отца, когда он нас бросил.
Даже мать, когда она предпочла сойти с ума, а не заниматься своими детьми.
Даже учителей в школе, которые пытались на учениках доказать свои теории.
Мне было безразлично все то, что делали другие. С ними я мог справиться, а вот с ним – не получалось. Хотя по идее он должен был мне подчиняться, выходило совсем наоборот. Он молча терпел меня.
Терпел, как и остальных, сука! Ненавижу его… Я не такой, как другие. Я его жертва и я имею право на него, не то, что некоторые… Я имею право злиться на него, когда он делает что-то не так.
Он должен слушаться, иначе из нас не получится пары. И вроде бы он делал все правильно, но в этом его безмолвном послушании было нечто такое, что меня выводило из себя. Всегда выводило! Это его проклятая гордость… за маской безразличия он, наверняка, совсем другой. Его бледно-голубые глаза всегда остаются холодными. Всегда, что бы я ни делал! Что бы я ни говорил! Можно подумать, я садист или урод… Можно подумать, я заслужил, чтобы на меня смотрели вот так, с присущим одному ему сожалением. Можно подумать, он лучше меня.
Не нужна мне его жалость и покорство. Мне нужен он – целиком и полностью. Хочу, чтобы он думал обо мне, жил мной… каждое мгновенье своей рабской жизни!
А он все делает назло… Слушается, но вместе с тем, он всегда где-то далеко от меня. Мерзавец, знает, что ничего не может без меня, и все равно продолжает вести себя подобным образом.
Сегодня я не стану его звать. Мне нужно подумать…
Рицка заболел, и забота о нем легла на мои плечи. Это не обременительно, нет! Это даже приятно. По крайней мере, я какое-то время могу не думать о Соби. У меня есть Рицка, и я ему нужен. Ему никто не поможет, кроме меня. У него никого больше нет, даже матери, которая приласкает.
Впрочем, у меня ее тоже нет. Если она не любит Рицку, значит, и меня тоже не любит. Сумасшедшая стерва! После нее мне приходится убирать по дому, БУДТО ДРУГИХ ХЛОПОТ МНЕ МАЛО! А еще отлавливать брата. Он снова забился под мою кровать – мама не заходит сюда после того, как я ей это запретил.
- Выходи, ты же болен… вредно лежать на холодном полу.
Зову его, помогаю выбраться. Заклеиваю пластырем ранки на его лице и руках. В моем обществе он такой пушистый. Как все-таки приятно, что хотя бы он у меня есть. Только у меня, он всегда был только моим. И моим останется.
Хороший мальчик.
Когда он засыпает, пытаюсь дописать доклад, но взгляд то и дело скатывается на него. Как он сладко спит! Зависть просыпается мгновенно, словно где-то в груди сжимается ледяной комок… я так не спал уже несколько лет.
Нет, я не буду лгать самому себе. С тех пор, как мы встретились, время беззаботных снов для меня кончилось.
С тех пор приходится разрываться, между школой, семьей и… им. Конечно, он всегда приходит, стоит позвать, но при этом у него такое выражение лица… Словно я его убивать собираюсь, а он приготовился это терпеть.
- Прости, что задержался.
- Ты не хочешь меня видеть?
- От моего желания тут ничего не зависит…
Еще как зависит, но видимо, ему легче солгать. А может, он действительно мазохист, как о нем говорят? Пробовал его бить, так хоть бы что, глаза только закрывает. Мученик святой просто! За каждую мелочь прощения просит… да еще как просит! Без эмоций и выражения, словно эти слова у него в голове на жестком диске записаны и он каждый раз их прокручивает мне.
Быть может, что и не только мне. Учитель вот над ним издевается, я же вижу, что ни день – у него новые отметины появляются, вся спина уже – сплошной шрам, а он терпит, говорит, что это часть обучающей программы. Чушь собачья! Не понимаю я этого… сколько раз пытался ему втолковать, что так нельзя, да без толку. Твердит одну и ту же запись, как заведенный, и в землю смотрит. Насквозь фальшивый, а в школе его считают, чуть ли не самым лучшим бойцом.
Не понимаю, как можно быть лучшим и в тоже время… никаким абсолютно. Пустым, как зеркало в пустой комнате.
Жертва и боец должны доверять друг другу, а я не могу доверять тому, кто прыгает под дудку, кого попало. Откуда я знаю, что там учитель делает… Возможно, расспрашивает его о моих качествах... Видал я этого извращенца!
Доклад так и не шел. Голова просто раскалывалась, и всюду мне мерещился его взгляд. Как он смотрел, когда я заставил его смыть кровь. Как он смотрел.
Так же, как и всегда. Ему было больно? Было или нет? Не может быть, чтобы ему действительно было больно. Разве такие, как он, могут чувствовать боль? Разве он знает, что такое настоящая боль?
Все, не буду я думать о Соби… Не буду. Набираю номер, жду ответ – хорошо чего-то ждать, хорошо что-то делать, так легче не думать.
Через полчаса его машина у дома и я, заперев дверь своей комнаты изнутри, выхожу на балкон. Оттуда вниз и в его машину. Просто отлично, что она у него есть.
- Поедем к тебе. – Сообщаю ему то, что он и без слов понял. Он кивает и бросает на меня короткий взгляд. – Едем же, мне к утру еще нужно вернуться.
Снова кивает, заводит мотор, уставившись на дорогу. Бледный, как всегда, похоже, не выспался, но не жалуется. Хоть бы раз отказал мне. Хоть бы раз попытался поговорить со мной. Ненавижу… Ненавижу его за то, что он заставляет чувствовать меня так погано. Я ведь ничего не сделал! Ничего не сказал… А он уже ушел в себя, приготовившись ко всему. Опять будет притворяться бедной овечкой, в пол смотреть.
Квартирка у него совсем крохотная. Даже кухни нормальной нет, но его это, кажется, не волнует. Господи, Соби, тебя вообще что-нибудь волнует? Молчит. Даже не смотрит в мою сторону. Открывает дверь и пропускает меня первым. Пока он включает свет и закрывает дверь, я успеваю добраться до его постели и рухнуть на нее. Черт, за эти два года я успел уже привыкнуть к этому месту. И даже к его запаху… эти его проклятые сигареты – черт, ну почему он не проветривает комнату после того, как прокурит здесь все насквозь? Подушка серая – пепел или грязь? Неряха… отворачиваюсь и тут же встречаюсь с ним взглядом. Так и стоит у двери, в руках ключи, смотрит куда-то мимо меня.
- Иди сюда… чего стал?
Он снимает туфли, подходит и садится покорно рядом с кроватью, на пол. В глазах пустота.
«Даже спросить не хочешь?»
Привык к плохому и не хочет отвыкать, как я заметил.
Мне тоже уже ничего не хочется. На самом деле ничего… просто, чтобы хоть кто-то немножко любил меня.
Не так, как Рицка… Он не умеет по настоящему ненавидеть, не умеет по-настоящему любить, не умеет по-настоящему завидовать…
А Соби умеет, только искусно это скрывает. Никогда не проявляет чувств, словно машина.
- Ты меня любишь, Соби?
- Я люблю тебя, Сэймэй…
Твой ровный, нет, равнодушный ответ меня раздражает.
- Даже если ты не хочешь?
- Мое желание…
- Слышал уже. Прекрати повторять это. Мне противно это слышать.
- Как скажешь…
Вот, опять, я виноват! Опять уткнулся взглядом в пол и молчит. Зараза… ну, что я такого сделал, чтобы он вот так реагировал на мое присутствие?
Он мой, он должен вести себя подобающе, а не стелиться перед кем попало! Получается, его-то считают лучшим бойцом, а за моей спиной смеются. Мол, не могу привязать его к себе, не могу держать под контролем, не могу, не могу, не могу...
Да пошли они ко всем матерям! Знали бы, как мне все это надоело… его покорность, его взгляд, его манера вздрагивать и замирать, как кролик под взглядом удава… его притворство.
Его рука сжимается у шеи, комкает воротник сорочки, словно он пытается прикрыть свою повязку. Раздражение снова захлестывает меня, еще немного, и я его ударю. Черт побери, Соби, ну как можно быть таким распустехой? Ты посмотри на себя, хоть бы бинты сменил! Он словно слышит мои мысли, сжимается, отводит взгляд.
- Иди сюда, я сказал! – хлопаю по кровати, совсем рядом с собой, он медленно поднимается и садится туда, куда ему приказали. Притягиваю его к себе, заставив коснуться губами моих. Поддается…
И с учителем так же было? Тоже стерпел? Поддался? Позволил использовать себя, а потом выбросить. Глупец. Нужно было слушать меня, и этого не произошло бы. Он сам виноват в том, что с ним случилось. Он виноват, а отвечать приходится мне теперь в школе вроде посмешища. Все знают о случившемся. Все в курсе и я ничего не могу с этим поделать. Ненавижу его.
А если ничего не делать, то будут называть еще и тряпкой. О нет, я не тряпка. И я не позволю этому белобрысому ничтожеству сделать из меня тряпку.
Шепчу ему на ухо… интересно, как он это воспримет? Как приказ? Я этого слова не говорил. Да и в лицо ему смотреть не собираюсь. Только вцепляюсь ногтями покрепче ему в плечи, чтобы не сбежал. Возможно, не сбежит.
Возможно, мне просто страшно.
Возможно… однако если он молчит, я тоже ни слова не скажу. Пусть мучается потом вопросами, как я мучаюсь. Душевная боль сильнее физической, поэтому я не особо дергаюсь. Сжимаю зубы покрепче, чтобы не закричать сначала от сладкой неги и нетерпения, а затем от боли…
Кажется, в таких случаях надо что-то говорить, я в кино это видел… впрочем, Соби и в голову не приходит успокаивать меня. Тишину нарушает только наше глухое дыхание и сердца, бьющиеся в унисон. Хотя бы сейчас мы действует, как одно целое.
До утра мы лежим вместе. Я не сплю, пытаясь придумать хоть что-нибудь… отсутствие ушей как-то нужно объяснять окружающим, ну, как-нибудь разберусь... Мысли путаются, и я все-таки засыпаю часа на два. Просто устал, а его присутствии было как-то спокойнее…
Соби за это время успевает сбегать в ванную и принять душ, так что когда я просыпаюсь, вижу его влажные волосы… Опять он уселся на пол!
Тянусь к нему, тело отзывается болью, но сейчас это даже приятно. Это по-настоящему. Как хочется верить, что это по-настоящему.
От него пахнет шампунем и какой-то медициной, и он наконец-то сменил бинты. Брезгует? Пытается смыть мои прикосновения, мой запах?
Мерзавец. Мерзавец. Знал бы ты, как я тебя ненавижу.
- Отвезешь меня?
Сажусь, разглядывая кошачьи уши. Я даже не почувствовал, как они… отпали. Ну, и ладно. Шерсть на ощупь какая-то ненастоящая. Как и то, что случилось сегодня. Даже боль ненастоящая.
Неужели у всех это – вот так и происходит?
- Как скажешь.
Снова этот пустой взгляд! Даже после этой ночи?! Я-то думал, что хотя бы после этого можно от меня не отгораживаться. Смотри, это я, я здесь, я рядом. Ну, не прячься.
Зараза! Меня накрывает злоба, даже в глазах темнеет, и я, едва не свалившись, слетаю с кровати. Он поднимается на ноги, смотрит все так же равнодушно. Даже когда мой кулак врезается ему в челюсть, лишь отступает на шаг.
Да, сколько можно?! Смотрит так, словно я его изнасиловал! Урод!
Молча одеваюсь, ухожу, хлопнув дверью. Ненавижу!
Ненавижу, и всегда буду ненавидеть!
Потому что он никогда не будет смотреть на меня по-другому.
Потому что кто-то навсегда вбил ему в голову правила.
Потому что у него не хватило смелости их нарушить, хотя бы попытаться сделать это. Не из-за меня… я давно понял, что приказы ничего не дадут. Ни мои, ни чьи-либо.
Но ведь не все в жизни решают приказы. Когда-нибудь… возможно, когда-нибудь найдется человек, который может это изменить.
Только я не смогу быть этим человеком.
-
-
02.03.2007 в 09:53-
-
02.03.2007 в 10:00Будьте счастливы, Клегг и Миранда, я подарю вам когда-нибудь сушеных бабочек
*Миранда совершенно не по-Мирандовски хрюкает - видать, довольна*
-
-
02.03.2007 в 14:28Только не хватает беты (:
в принципе, у меня сложилось впечатление, что с Сеймеем Соби был-таки "живым". Но этот вариант тоже зацепил.)
-
-
02.03.2007 в 18:25-
-
02.03.2007 в 19:13поэтому и сложновато читать.
но впечатление действительно хорошее.
-
-
11.04.2007 в 03:21меня всегда бесил Сеймей...а вот после твоего фанфика я стала его немножко понимать...а даже жалеть)))
спасибо большое!
замечательный фанф!
-
-
09.08.2007 в 13:55Blaze_i hyli - спасибо большое за оценку!
И всем спасибо, что читаетет меня!!!